– Ты разрушишь нашу империю? – спросил его отец.
– Напротив, я сделаю ее больше и лучше, чем прежде. Но только без твоей помощи. Когда же твоя сожительница отелится, а ты отправишься на большое совещание на небесах, ей придется довольствоваться тем, что она заслужила. Впрочем, кто знает? Возможно, ты доживешь до ста лет. Твой выродок вырастет у тебя на глазах, а Глория превратится в жирную и морщинистую стерву, способную подмешать яд в твою манную кашку. Счастливо, папа!
Дуглас шагнул к двери.
– Спасибо, – сказал он Римо.
– Пожалуйста, – ответил Римо.
– Меня вы не благодарите, – сказал Чиун. – Все это сделал я, а благодарность получает он. Сплошное предубеждение к пожилым.
– Пошли, – скомандовал Римо после ухода Дугласа.
– Минутку, – сказала Руби. – Куда годится такой конец? Вы позволите, чтобы этим все и кончилось? Он убивает двоих своих сыновей, гибнут еще четверо-пятеро, а вы как ни в чем не бывало уходите навстречу закату?
– Наказывать его – не наше дело, – сказал Римо. – Наше дело – проследить, чтобы не возобновился падеж Липпинкоттов, а их дело не захирело. С этим мы справились, так что нам пора по домам.
Чиун показал глазами на рыдающего Элмера Липпинкотта.
– Он уже испил свою чашу страданий. Остаток своих дней он проживет с мыслью, что убил собственных сыновей. Без смягчающих обстоятельств.
Руби покачала головой.
– Нет, так дело не пойдет, – сказал она.
– Что ты задумала? – поинтересовался Римо.
– Вам, может, и все равно, а мне нет, – сказала Руби. – Жизнь – не такая уж дешевая штука.
Она отвернулась к столу и проделала какие-то манипуляции со стаканом. Римо посмотрел на Чиуна и пожал плечами.
Держа руку за спиной, Руби шагнула к кровати, на которой по-прежнему сидел Липпинкотт. Он позволил ей расстегнуть ему манжет и закатать левый рукав. Она вонзила ему в бицепс иглу.
Липпинкотт подпрыгнул и захлопал себя по руке, но Руби уже убрала иглу.
– Что такое? – пролепетал он.
– Вам интересно, что это такое? – спросила Руби с пылающими глазами. – Пустяки, всего лишь волшебное лекарство из дома ужасов доктора Гладстоун.
– Какое еще лекарство?!
– Понятия не имею. Экспериментальное. Возможно, из-за него вы станете бояться темноты и помрете среди ночи, когда перегорит лампочка. Возможно, вы будете бояться высоты и, оказавшись на вершине своего небоскреба и ужаснувшись, решите, что самое лучшее – прыгнуть вниз. Чего не знаю, того не знаю, мерзавец! Надеюсь, это заставит вас бояться денег – этого вы заслужили в полной мере. – Руби покосилась на Глорию. – Простите, мэм, что я не оставила порции и для вас. Впрочем, я бы все равно не стала подвергать опасности докторского отпрыска.
Она нагнала Римо и Чиуна.
– Вот теперь все, – сказала она. – Пошли.
В вестибюле она опустила шприц в сумочку. Они молча дошли до машины, оставленной перед особняком. Садясь в машину, Римо спросил:
– Что было в шприце?
– Вода, – ответила Руби – Но Липпинкотту не дано это знать.
– Как вы считаете, существует инъекция, которая принудила бы его купить мой портрет? – спросил Чиун.
– Таких сильных инъекций нет в природе, – ответил Римо.