Еще в 1904 году Выспянский при участии Владислава Экельского создает проект застройки Вавельского холма, который получает название «Акрополис» (ибо Выспянский понимал Вавель как польский Акрополь), и проект амфитеатра, который должен был со стороны Вислы смыкаться с западным склоном холма. Однако оба эти проекта остались неосуществленными.
Башня «Серебряных звонов» кафедрального собора на Вавеле. XII-XVII вв.
Вторая мировая война надолго задержала развитие возникшего на Вавеле крупнейшего национального музея. Правда, наиболее ценную часть вавельских собраний удалось вовремя эвакуировать сначала в Румынию, а оттуда – через Францию и Англию – в Канаду. Однако Вавелю пришлось пережить еще одну варварскую оккупацию, на сей раз гитлеровскую: вавельский замок был превращен в резиденцию генерального губернатора Ганса Франка. Гитлеровцы распоряжались оставшимися на Вавеле музейными фондами, как личной собственностью: в период с 1939 по 1945 год многие драгоценные экспонаты были подарены Франком, в качестве «сувениров», посещавшим Вавель фашистским «деятелям» и заграничным гостям. Гитлеровцы уничтожили лапидарий, созданный перед войной в бывших королевских конюшнях, а составлявшие его экспозицию архитектурные и скульптурные детали прошлых эпох использовали для строительства дороги, которая вела к гаражу. После войны они были извлечены из земли, но большая их часть очень сильно пострадала. В старинных комнатах и залах королевского дворца гитлеровцы устраивали учреждения и квартиры для своих чиновников. Когда в 1945 году под натиском Советской Армии Франк должен был бежать из Кракова, он все же успел распорядиться, чтобы все здания на Вавеле и лучшие памятники в Кракове были заминированы. И только молниеносный марш советских войск спас и Краков и Вавель. Маршалу Коневу, осуществившему этот блистательный маневр, в знак благодарности и признания его заслуг присвоено звание Почетного гражданина города Кракова.
После войны правительство народной Польши, израненной войной, стоящей перед решением самых неотложных политических и экономических задач, все же находит возможным предоставить государственный кредит для реставрации и ремонта архитектурного ансамбля Вавеля, В 1945 году начинаются – уже в двадцать первый раз на памяти Вавеля – грандиозные работы по ремонту стен с башнями, капитальный ремонт и реконструкция залов всех этажей северо-западного крыла замка. Сегодня Вавель – научный центр, в котором сосредоточены силы крупных специалистов в области архитектуры, истории, искусства, археологии, музейного дела. На территории Вавеля систематически ведутся раскопки, а деятельность вавельских реставраторов получила высокую оценку не только в Польше, но и за ее пределами.
Именно реставраторам Вавеля принадлежит одно из самых крупных открытий, заставивших заново расставить некоторые акценты в польской истории искусств. В западном крыле внутреннего дворика королевского дворца, там, где когда-то находилась королевская кухня, во время реставрационных работ были обнаружены фрагменты самой древней вавельской постройки, которая в то же время является одним из древнейших христианских храмов на территории Польши. После сопоставления с историческими источниками выяснилось, что это – фрагменты храма девы Марии (впоследствии – Феликса и Адаукта), возведенного на рубеже X-XI вв. и частично сохранившегося вплоть до 1806 года, после чего разрушенного при строительстве австрийских казарм. Храм-ротонда был построен из бутового камня, скрепленного известково-гипсовым раствором. Храм имел четыре апсиды и маленькую пристройку с южной стороны, по-видимому – для лестницы. Свет в ротонду проникал через ряд маленьких окошек в узких, расширяющихся наружу проемах.
Крипта св. Леонарда на Вавеле – видны сохранившиеся фрагменты базилики Владислава Германа (начало XII в.)
Как установили ученые, ротонду Феликса и Адаукта можно отнести к типу ротонд, повсеместно встречающихся на славянских землях; по своим формам она восходит к дороманским постройкам эпохи Каролингов.
Ротонда Феликса и Адаукта отличается предельной простотой стиля и лапидарностью форм. В противоположность ей кафедральный собор являет собой такое собрание европейских стилей, что, стоя возле него одного, можно полностью воскресить в памяти всю историю романской, готической, ренессансной и барочной архитектуры со всеми характерными признаками каждой из них. Ничего удивительного – собор воздвигался в разные эпохи, и нередко разобранные камни стен предыдущего храма становились стенами последующего. Вероятно, именно поэтому кафедральный собор Вавеля так монументален и одновременно так живописен. Он привлекает «вавилонским столпотворением» девятнадцати часовен, опоясывающих массив собора, и изумляет логикой плана, с неумолимой последовательностью нанизывающего эти часовни точно вдоль по оси, параллельно центральному нефу. Собственно говоря, этот неф отчетливо проступает и вовне, создавая впечатление своеобразного выпуклого плана. К могучему кораблю главного готического корпуса, возведенного из красного кирпича с белокаменными деталями, лепятся, как огромные раковины, самые разнообразные часовни. Каждая – иной эпохи, иного объема, масштаба, фактуры, пластики и колорита, но каждая по-своему прекрасна. Беспорядок, с каким все архитектурные массы набегают друг на друга, как бы стараясь превзойти разнообразием и пестротой, – только кажущийся.
Вит Ствош. Надгробие Казимира Ягеллона из гробницы в кафедральном соборе на Вавеле. 1492
На самом деле вся эта подвижная пластика, вся беспокойная динамика линий и объемов сдерживается статической мощью главного «тела» собора- основного нефа, фасад которого стеснен к тому же двумя фланкирующими его башнями, барочной Часовой и готической Викариевой. А все вместе объединяется в такой цельный, компактный и в то же время пластически многообразный массив, который трудно назвать иначе, как гигантским монументом. И это действительно так: в кафедральном соборе короновались польские короли, имена которых стали вехами истории Польши. В ризнице собора находятся уникальные шедевры изобразительного и декоративного искусства прошлых эпох, а также хранятся реликвии национальной истории, например, меч Зигмунта Августа, сломанный по традиции на похоронах короля, – последнего из династии Ягеллонов. Но самым бесценным для всего польского народа сокровищем, которое хранит собор, является все же другое: бессмертие вдохновенного гения великих поэтов, «пророков Польши», Адама Мицкевича и Юлиуша Словацкого и борца за национальную независимость Тадеуша Костюшко – их гробницы находятся в часовнях собора. Вот почему храм-монумент остается национальной гордостью и в народной Польше.
Плакальщик. Фрагмент гробницы Владислава Ягеллона в кафедральном соборе на Вавеле
Башни кафедрального собора – это тоже целая поэма. Часовая получила свое название из-за огромных башенных часов, которые веками указывали время обитателям замка и жителям города. На башне Викариев, более известной под романтическим названием башня «Серебряных звонов», находятся колокола удивительной чистоты и звонкости тона. Наконец, Зигмунтовская башня – это звонница с пятью большими колоколами, один из которых, «Зигмунт», самый большой в Польше, и дал название башне. Колокол был отлит в мастерской краковского литейщика Яна бехэма по заказу Зигмунта Старого. На поверхности колокола- рельефные изображения св. Станислава, патрона Польши, и св. Зигмунта, покровителя короля, гербы Польши и Литвы, а также надпись на латинском языке, окружающая колокол, из которой явствует, что «Зигмунт, король Польши, колокол этот, достойный по замыслу и величию деяний своих, повелел исполнить в году 1520». Насколько громадно тулово «короля колоколов», можно судить по его размерам: диаметр 2,4 м, высота 2 м, окружность 7,5 м. Язык колокола, подвешенный на кожаных ремнях, весит 300 кг. Колокол отличается превосходным глубоким тоном, и по сегодняшний день густой его звон разносится над замком и городом в торжественных случаях. Предание рассказывает, что первые же звуки звона «Зигмунта» рассеивают тучи и приносят ясную, солнечную погоду. Существует и еще одно народное поверье: каждая девушка, которой удастся дотронуться до языка колокола, в ближайшее время счастливо выйдет замуж. Надо ли удивляться популярности почтенного «Зигмунта». . .