— Подумать только, разлом, да еще в таком месте и в такое время, — проговорила она, прищурившись на гудящую за спиной Млеса аномалию, и вновь посмотрев на него.
— Ну, давай, выбирай: либо в разлом, либо станешь этрэйби.
Она вытянула руку, указывая на ближайшего этрэйби, и чудовище повернуло к ней свою плосколицую уродливую голову.
— Только не спеши, — сказала ему всадница, и после, широко улыбаясь, склонила голову, с любопытством глядя на Млеса. Этрэйби утробно ухнул, качнувшись на месте и шагнув в сторону человека.
«Теперь выбирай. У тебя нет мужества. Ты бросил своих друзей. Теперь выбирай».
Млес бросил короткий взгляд на Римора и Шиан. Точнее, их искусные подделки. Они так и стояли на своем месте, все так же держась за руки.
«Это не больно», тупо подумал Млес, вновь посмотрев на приближающегося оборотня, на его уродливую левую лапу, почти достающую до земли. Он выпрямился и, посмотрев на женщину, вернул меч в ножны. Она улыбалась, явно заинтересованная развязкой.
«Будь ты проклята, сука».
Он стиснул кулаки, и, не давая опомниться ни себе, ни ей, ни приближающемуся оборотню Млес развернулся и бросился в разлом, в самую сердцевину света и тошнотворного рокота, туда, куда устремлялся воздух, поглощаемый аномалией. Заскулив от бессильной злобы и страха, он побежал так, чтобы максимально наклониться вперед и опустив голову вниз — хотя какой от этого был смысл, ведь сейчас он все равно умрет. Даже закрыв глаза он видел этот ослепительный свет, такой странный в отсутствии жара, и даже когда рокот разлома перерос в грохот, Млесу почудилось, будто он слышит за своей спиной звонкий смех женщины. По его телу пробежала судорога, заставившая его содрогнуться, похожая на ту, которая возникает при ударе электрическим током…
Грохот начал стихать, оставляя за собой лишь полную тишину, и вместе с этим ослепительный белый свет в его сознании начал меркнуть, уступая место полной тьме. Млес, окунувшийся в этот океан пустоты, был поражен этим состоянием полного покоя.
«Я?..»
Мысль, родившаяся в этой первозданной пустоте, в которую он окунулся — или которая теперь пребывала в нем — прокатилась оглушительным эхом.
«Я жив?»
Млес не мог сказать точно. Пока что он мог чувствовать свое сердцебиение. Бешеное биение сердца было единственным звуком, который он слышал. Да, он пока жив. Разлом убивает не сразу.
«Быть может, он не убивает вообще?.. Те, кто попадал в разлом… Они просто не могли вернуться назад?»
Малоутешительно. Что же, теперь он проведет остаток вечности в этой тьме? Млес прислушался, и сквозь тупые удары пульса сумел услышать новые звуки.
«Что это?»
Они очень напоминали ему тот же самый рокот разлома, но звучал как-то иначе. Приглушенный звук доносился до слуха Млеса с каким-то странным искажением, звуча словно бы сквозь подушку. Млес почувствовал, что он быстро приближается к источнику звука — или же источник звука стремительно надвигается на него. Млес попытался пошевелиться, но ничего не получилось. Он не чувствовал своего тела в этой студенистой, вязкой тьме.
«Это еще один разлом?»
В этот же миг вселенная вокруг него начала обретать краски и новые звуки, мелко содрогаясь, пробуждаясь перед Млесом, разворачиваясь и наполняя собой окружающее пространство. Млес бешено заморгал, оцепенев на месте.
Он находился на узком каменном уступе в огромной пещере, по своей форме больше напоминающей циклопических размеров колодец. Пространство вокруг было залито мягким, бледно-голубым сиянием, исходящим откуда-то сверху. Его обдувал теплый ветерок. Каменная площадка под его ногами была всего лишь в несколько метров в поперечнике, ее чуть наклоненная в сторону поверхность была усыпана серым песком, настолько мелким, что его можно было принять за пепел. На поверхности этого «пепла» тут и там виднелись маленькие разноцветные камешки. Внизу, за пределами площадки не было ничего, а до монолитных стен, по скромным прикидкам, было не меньше сотни метров. Млес поднял взгляд и запоздалый ужас медленно заструился по его коже, проникая внутрь, глубоко и уверенно запуская корни в его душу. Эта «шахта» уводила на многие километры вверх, где слабо светились сразу несколько объектов, медленно двигающихся по своим замысловатым орбитам и оттуда к нему спускалось нечто, чьи очертания хорошо были видны на фоне этих странных солнц.
Млес попытался вздохнуть, но не смог. Его легкие не поднялись, равно как и руки не поднялись к горлу, чтобы совершить чисто инстинктивное действие. Млес не мог шевелиться, даже его лицо, как ему казалось, оставалось безучастной маской, не искаженное от того страха, который он сейчас испытывал. Более того, его голова словно бы враз избавилась от всяких мыслей, и это лишь подпитывало страх. Он мог лишь смотреть, как сверху к нему плавно спускается нечто невообразимо уродливое.
В этот же миг, как только взгляд Млеса наткнулся на создание, в его голове родилось нечто, что можно было бы назвать чужим голосом. Ему было трудно судить об этом сейчас, когда единственное, о чем он мечтал, был глоток кислорода. Но без сомнений, Млес почувствовал, как его кто-то зовет, не называя по имени и не произнося ни слова. Немой зов исходил от спускающегося к нему существа, с огромной головой и тонкими руками, растущими из тщедушного тела. Оно было огромно, раз в пять больше обычного человека, что никак не вязалось с плавностью и неторопливостью его полета. Млес с ужасом смотрел на короткое тело с атрофированными короткими ножками, и на бессильно свисающие вниз костлявые длиннющие руки, без всяких ладоней перерастающие в длинные и тонкие пальцы — по два на каждой руке — с прозрачными полуметровыми когтями. На огромной голове было нечто, что заменяло существу лицо — длинные и глубокие поперечные складки и темные пигментные пятна, и именно это повергало в окончательный животный ужас. У существа была омерзительно светлая кожа, мертвенно-бледная, словно чуть отсыревшая бумага. На тонкой и короткой шее существа был единственный элемент одежды: круглый ошейник, с которого вниз в большом количестве свисало нечто, что можно было принять за шланги или же канаты черного цвета. Они были первыми, что Млесу удалось разглядеть лучше всего, так как существо приближалось сверху вниз. Он увидел, что все эти канаты разной длины, и все заканчиваются какими-то странными металлическими наконечниками с множеством тупых жал на каждом.
Исполин плавно затормозил прямо перед Млесом, и тот смотрел в его ужасающее лицо, состоящее из сплошных морщин и складок. Ни намека на глаза, нос или рот в том виде, в каком он привык видеть.
Тварь медленно, словно бы преодолевая сопротивление воздуха, подняло вверх свои костлявые руки, поджимая по одному пальцу и указывая вторым вверх. Млес почувствовал, что близок к потери сознания, но он не понимал, от чего это случится — от страха или от нехватки воздуха. Он поднял вверх глаза, ожидая, когда существо прикончит его своими когтями, но монстр опустил свои руки так же плавно. Млес успел заметить, как наверху, там, где блуждали целые светила, что-то изменилось, и теперь вниз, ярко освещая круглые стены колодца спускается один из «светляков». Млес услышал уже знакомый звук разлома, который рос с каждым мгновением.
Существо издавало лишь тихие булькающие звуки, словно бы внутри него бродило нечто густое. Млес же начинал чувствовать, как у него темнеет в глазах — легкие разрывались от нехватки кислорода, он по-прежнему не чувствовал свое тело, в миг ставшее деревянным истуканом, едва он успел попасть сюда. Даже деятельность его собственного мозга казалось притупленной, заставляя усомниться в ее наличии. Млес мог видеть лишь бледное уродливое чудовище, парящее перед ним, и падающий вниз разлом, сорвавшийся с «потолка» по воле этого существа.
Млес зажмурился, ослепленный светом приближающегося шара света. Закрыть глаза — это единственное, что он смог сделать, и последнее, что он видел, было лишь падающая на него сфера белого огня, заливающая светом вокруг, в обрамлении лениво изгибающихся фиолетовых лучей. Плавно падающий разлом раскатисто урчал, и в тот миг, когда он приблизился так близко, что Млес мог увидеть его свет даже под закрытыми веками, а сытый раскатистый рокот пронзал всю его сущность, наваждение отпустило его. Млес жадно вдохнул за миг до столкновения, но он глотнул лишь ледяной пустоты.