Теперь к нему добавился второй точно такой же. Он так же сиял в хрустальной чаше, и красные огоньки дробились на острых гранях стекла.
А девушка Крапива вернулась домой и сразу пошла к сестре - тем более что свет у нее так и горел.
Сестра сидела в кресле поникнув головой.
- Что с тобой? - спросила Крапива весело. - Ножка болит?
Малина ничего не ответила.
- Пойди прими таблетку, - безжалостно сказала Крапива. Она была в хорошем, смелом настроении после спасения учителя, и ее раздражали чужие страдания. Надо быть бодрой! - Пойдешь? Или тебе принести?
Малина опять промолчала.
- Ты все знаешь? - безжалостно спросила Крапива - Что я виновата?
Малина посмотрела на нее сухими, ввалившимися глазами.
- Но математик спасен! - воскликнула Крапива.
Малина вдруг густо покраснела, как полагается этой ягоде, и заплакала. Слезы текли у нее сквозь пальцы, которыми Малина закрыла лицо.
- Я его спасла на вертолете. За мной залетел Андрей из пожарки. Он за мной бегает еще с зимы. Помнишь, мы были там на экскурсии? - трещала возбужденная Крапива. - Вот я ему и позвонила. Мы сняли учителя, он сидел внизу, в Ущелье Смерти. Андрей здорово водит вертолет! Мы чуть с ним не разбились, там такое узкое место! Винт даже не помещается! Он обещал меня тоже научить водить, хочешь?
Малина все рыдала, не в силах остановиться.
- Кончай! - сурово сказала Крапива. - Все?
- Все, - прошептала Малина и судорожно вздохнула.
- И обними меня! - потребовала Крапива.
Сестры обнялись. Малина все еще вздыхала.
- Слушай, Малиночка, - заговорила Крапива, гладя сестру по голове. Слушай! Помнишь, у нас была соседка? Ну, про которую говорили, что она колдунья и что она напророчила нам... Помнишь? Мама-то рассказывала в детстве.
- Помню, - еле слышно откликнулась Малина.
- Ну, помнишь, она пообещала, что у нас будет у каждой свое колдовство?
- Да.
- Ты уже нашла свое колдовство? А?
- Не знаю, - растерянно ответила Малина.
- А как ты наколдовала?
- Я не колдовала, - прошептала Малина - Я все придумала... Придумала - и все.
- А вот что ты придумала? Отвечай! - требовательно сказала Крапива.
- Я ничего не могу, - помолчав, отозвалась Малина. - Ничего сказать не могу.
- Нет, ты ответишь! Ты ответишь! Скажешь мне! Мне нужно мое колдовство!
Малина как онемела. Ей было стыдно, но она не могла помочь сестре.
- Хорошо, я тебе скажу так, - продолжала Крапива. - Мое желание уже противоположно твоему? Да? Я подозревала это. Но нам это и предсказали, Малиночка! Что я захочу того, чего не хочешь ты! Но это не значит, что твое желание главнее! И я добьюсь своего. Имей в виду! Я спасла ему жизнь и теперь имею право. Я все сделаю! И для этого не надо никакого колдовства! Я и сама смогу! И кругом люди, они мне во всем помогут, у меня много мальчиков, да! Они готовы на все! Но важно другое - чтобы и он меня полюбил.
Малина вдруг ответила:
- А разве можно заставить человека любить?
Крапива удивленно спросила:
- А если он сам не понимает своего счастья? Если он еще молодой? Когда мы с ним танцевали, мне показалось, что он все понял. Но он тут же пригласил на танец Калину, ты помнишь? А не меня! Он не понимает своего же счастья! Ты видела это безобразие? Калина танцевать не умеет!
- Я не помню.
- Ах да, ты ведь сидела с больной ногой. Ну и в чем тогда заключается твое колдовство, если он даже тебя ни разу не пригласил? Ты небось истратила все на какую-нибудь ерунду? Да? Да? На что?
- Я не знаю... Мне что-то снится... И все.
- Что тебе снится, дурочка?
- Я не помню...
- Ну скажи мне, что тебе снится, - настаивала Крапива. - Море? Горы? Лес?
- Не знаю.
- Но ведь у тебя это получилось? И хватит с тебя. Теперь давай это мне.
- Я ничего не помню, - в который раз тихо произнесла Малина.
Крапива подумала и повела атаку с другой позиции:
- А о чем ты все время думаешь, скажи! Ну скажи! Ну ведь у тебя никогда не было секретов от меня! Мы же самые близкие люди на свете!
- Нельзя, - тихо ответила Малина.
- А то что будет? - не унималась Крапива.
- Нельзя.
- Какая ты стала злая! - завопила Крапива. - Правильно колдунья сказала, что я буду добрая, а ты злобная!
- Ну все, - решительно произнесла Малина и надулась, как бы обидевшись. Так у них всегда бывало в детстве. Крапива долго могла дразнить тихую Малину, но когда та обижалась, то ее никакими силами было не уговорить. Малина молчала неделями.
Крапива весело воскликнула:
- Ну смотри! Когда я пойму, что это такое, а я это пойму - то я тебя не пожалею! Смотри у меня! Колдунья нам обеим предсказала, и со мной это тоже случится! Так что я буду безжалостна!
Малина горестно молчала и только покачивала головой. Крапива тоже стала горестно качать головой, как бы стыдя сестру. И в зеркале отражались два одинаково расстроенных личика, которые вертели носами как маятники, из стороны в сторону, только одна голова была белокурая, а другая черная как ночь.
Что же касается молодого учителя, то он, возвратившись из душа, опять встал столбом над хрустальной чашей с лепестками, а потом подумал и бросил туда дополнительную крошку сахара и полтаблетки аспирина, так научила его делать старушка, преподаватель биологии.
Каждому лепестку - дополнительное питание, подумал он.
И только после этого учитель, морщась, начал обрабатывать свои ссадины.
А Крапива тем временем не дремала: она написала математику письмо, что приглашает его на свой день рождения. И подписалась: "Калина". И бросила это письмо в почтовый ящик, внутренне хохоча. Письмо это было целиком написано на компьютере, так что учитель не смог бы разобрать, что почерк тут совершенно другой.
Кстати, день рождения Калины должен был состояться через два дня, и Крапива бросила все силы на то, чтобы подготовиться к нему.