— Эй, Онода! Онода Хиро!
Я обернулся. Ко мне быстрым шагом приближался мой старый знакомый семпай, Оокуда, уехавший недавно "ухаживать за родителями". Я и узнал-то его только по голосу — морда лица у него была перебинтована.
Оокуда достал из кармана бутылку, свернул ей крышку. Я на автомате задвинул Алису за спину.
— Семья Накулдзима передаёт тебе привет!
Оокуда плеснул в меня жидкостью из бутылки.
Если бы я был один, можно было бы увернуться, или хотя бы отвернуться. Но у меня за спиной была Алиса, и последнее, чего я хотел, чтобы эта жидкость, чем бы она ни была, попала на неё.
Так что единственное, что я успел сделать — закрыться плечом. И прыгнуть на Оокуду, выбивая бутылку у него из рук.
Весовые категории у нас были разные. Так что я просто врезался в противника, и упал на асфальт рядом с ним. Левое ухо, и кожу, на которую попала жидкость, стало немилосердно щипать. Позади кричала Алиса, и я от всей души надеялся, что не от боли. Потому что от боли стал кричать я.
Сколько-то я ещё успел стереть снятой одеждой, и смыть газировкой, которой поделился добросердечный прохожий. Успел даже насладиться зрелищем того, как Оокуду ловит и валит на дорогу подоспевший господин Амагути. А потом всё исчезло, утонув в адской боли растворяемой плоти.
На крики Алисы пришёл патруль. Женщина-полицейская промыла мне ожоги, и вызвала скорую. На которой меня, в сопровождении Алисы, отвезли, по иронии, в тот самый медцентр, который я видел из окна своей квартиры. По пути добрый врач вколол мне обезболивающее, и я провалился в сон без сновидений.
Пока я валялся в больнице, под капельницей с обезболивающим, и замотанной бинтами головой и рукой (просочилась кислота сквозь ткань всё-таки), ко мне устроили целое паломничество все мои знакомые. Я и подумать не мог, что их у меня так много. Ну и зря я, конечно, в блоге написал, что попал в больницу.
Первым примчался мой дорогой брат Рю. Долго сидел рядом со мной, молча. Потом сказал, что “живой, и хорошо”. И ушёл ругаться с врачами. Не знаю, что он там с ними обсуждал, и что ему это стоило. Но на следующий день ко мне пришла делегация с планом операций, которые, конечно, не вернут мне былую модельную внешность, но избавят от большей части шрамов.
Пришла делегация из “Золотого Павлина”. Господин Яма с целым мешком фруктов. Миги, Дали и Юдзи, просто за компанию. Мы с ними отлично провели время, перетирая кости коллегам и осуждая негодяя Оокуду. Особенно переживал господин Яма. И успокоился он только тогда, когда я сказал, что врачи обещают меня починить, и буду я как новенький. Фрукты пришлось раздавать через медсестёр всему этажу.
Зашла госпожа Такеути, самая первая моя клиентка. Принесла завёрнутый в красивый бумажный кубик апельсин. Передала его как привет от Люсиль из Ниццы. Посочувствовала, рассказала историю из своей практики про то, как её айдола облили зелёнкой перед концертом. Попрощалась, и посоветовала съесть апельсин как можно скорее.
А как я его съем, если у меня лицо всё в бинтах? Хорошо, догадался развернуть упаковку — внутри, кроме апельсина, нашлась маленькая флеш-карта. Что за шпионские игры? Вставить карту памяти мне было некуда. Пришлось оставить послание госпожи Такуми на потом.
Забегали девчонки из банды янки. Хоть узнал их название: “Летние цикады”. Пообещали найти из под земли того, кто меня облил кислотой. И даже расстроились, узнав, что преступник пойман на месте. Вытолкали вперёд Хитори, она подарила мне шоколадку. На этом их визит закончился, и они всей толпой унеслись из моей палаты.
Без визита полиции не обошлось, конечно. Уже знакомая мне госпожа дознавательница с дуболомами проторчала у меня в палате два часа, со своей любимой тактикой задать один и тот же вопрос по десять раз. Хорошо хоть в этот раз головой ни обо что не стучали. На мои вопросы, к сожалению, не ответили. А так хотелось узнать, как Оокуда связан с моей старой семьёй.
Припёрлась, конечно же, Момо Накулдзима. Даже ничего не сказала, просто посмотрела на меня, замотанного в бинты. И исчезла. Я ей тоже ничего не сказал. Собственно, говорить было нечего. Баба сошла с ума, и в следующий раз убьёт меня, если я первый её не остановлю. Ещё бы знать, как это сделать.
Как ни странно, зашёл старший брат, Гин Накулдзима. С ним разговор вышел очень странный.
— Корпорация оплатит твоё лечение, если ты откажешься выступать в суде по твоему делу.
Вот что сказал мне старший брат, после того как мы обменялись официальными приветствиями.
— Потому что ты не хочешь, чтобы Момо посадили, или переживаешь за репутацию семьи?