20 декабря
Вчера глубокой ночью ко мне в отель «Кларидж» позвонил из Байонны Тиссье, директор-кассир тамошнего банка «Муниципальный кредит».
Был Тиссье в страшнейшей панике, переходящей в непрерывную, непрекращающуюся истерику. Я уразумел из его бредового монолога единственное: из Парижа прибыла в Байонну комиссия во главе с самим инспектором Бонни проверить финансовую отчетность банка.
Кассир сообщил и как его допрашивали, и как он заявил (чрезвычайно глупо — вообще всякая откровенность глупа — хотя и совершенно правдиво): мол, если они примутся за меня, то Третья республика взлетит на воздух.
Тиссье с дрожью в голосе кричал в трубку, что ничего полицейским не расскажет. Но было ясно, как божий день: если на первом допросе он и не проговорился, так проговорится на втором. Директор всем обязан мне и прекрасно помнит об этом, но давления стражей порядка ему никак не выдержать. Так, с благодарностью, он меня и сдаст.
Да, грустно. Я-то доподлинно знаю, что в Байоннском банке не хватает не одного, а пары сотен миллионов. Собственно, могу сказать и точнее — двухсот тридцати миллионов франков.
Время для инспекции полицией было выбрано крайне неудачно. Что бы им потерпеть чуток?! Так нет: резво набросились на «Муниципальный кредит». Как видно, чья-то гадкая душонка донесла.
А я ведь все раздал. И нужным людям и просто нуждающимся. И сделал совершенно правильно. Эх, ежели б не этот паскудный донос…
На что же я рассчитывал, опустошая кассу «Муниципального кредита»? Расчет был. И вернейший, между прочим. Тут целая история — очень любопытная, как мне кажется.
Когда рухнула Австро-Венгерская империя и возникла урезанная, куцая Венгерская республика, многие жители оной оказались в страшно бедственном положении. Правда, нищие так и остались нищими. Однако особенно тяжко пришлось знати. Аристократы стали простыми смертными, вынужденными заботиться о хлебе насущном.
Довольно значительные территории секвестировали. Взамен утерянных земель и имущества приняли решение о выпуске ценных бумаг.
Примечание публикатора:
Венгерские облигации были выпущены в соответствии с парижским соглашением от 28 апреля 1930 года в качестве возмешения убытков еврейским собственникам, земли которых экспроприировали государства-наследники.
Собственно, это была моя идея. Но главная проблема заключалась в ее осуществлении. Препятствий на этом пути имелось немерено, но меня преграды никогда не смущали. Скорее подстегивали.
И приобрел я венгерских бумаг на несколько сотен миллионов франков. Собственно, большинство из них, как я полагаю, в итоге скопилось как раз у меня. Без остатка. А бывшие владельцы их заимели шанс получить более или менее приличные компенсации в счет утерянных имуществ.
Как только венгерские бумаги пойдут в оборот, я еще добавлю процентики, и вполне серьезные процентики. Я венгерских графов и князей еще увешаю чеками. Никто не останется в обиде.
Но когда эти бумаги пойдут в оборот? Вот вопрос, снедающий меня целиком. Особенно важный теперь, именно теперь, когда полицейские ищейки, получив команду, кинулись вдруг на байоннский банк «Муниципальный кредит», дабы нещадно разорвать его в клочья.
Отныне совершенно необходимо следующее (выхода просто нет): бывшие члены Антанты (за вычетом, естественно, ЭРЕСЕФЕСЕР), былые союзнички, подписавшие совместное соглашение 1930 года, должны незамедлительно собраться и сделать особое конкретное постановление касательно именно венгерских бумаг, которые наконец-то надобно пустить в оборот. Бумаги должны быть легализованы, и баста!
В ноябре месяце, совсем недавно, я специально совершил вояж в Будапешт, прихватив с собою депутата Боннэра, который обязан мне благополучием своим по гроб жизни. Там мы провели переговоры, и они стали просто триумфальны.
Теперь надобно завершить это дело в Париже. Окончательно и навсегда завершить. Дело совсем не простое и крайне спешное. Но только положительно решив его, я смогу доложить в кассу «Муниципального кредита» недостающие 230 миллионов франков, спася этим не только банк, но и французскую демократию, ибо боны «Муниципального кредита» рекламировали ведь министры нынешнего правительства и даже сам премьер. Касса сего банка никак не может оказаться пустой.
Итак, решение вопроса с венгерскими бумагами становится отныне первоочередным делом. За работу, «красавчик Саша»!