Белль затрясла головой, то ли не в силах поверить его словам, то ли отрицая всякую возможность этого.
— Невозможно. Ты просто хотел жениться на девушке благородного происхождения. — Губы не слушались ее. — Мы поженились, только чтобы избежать скандала.
Стивен кивнул:
— Да, это правда, но не совсем. Не знаю, в чем тут дело — может, виноват проклятый бренди лорда Дункана, несколько притупивший мои честолюбивые амбиции, или письмо Констанс… одного его, думаю, было вполне достаточно, чтобы представить себе все прелести брака по расчету. Короче говоря, не знаю, что тому виной, однако с первой же минуты, как я увидел тебя, мне стало ясно, что жизнь моя изменилась навсегда. Я смотрел на тебя и чувствовал, как все мои планы медленно тают как дым, сменяясь ощущением чего-то чудесного, что ждет меня впереди. Да, кстати, уж коли речь зашла о том, что твое происхождение якобы недостаточно благородно для меня… чтобы я больше не слышал от тебя ни о каких сомнениях на этот счет. Ты поняла?
— Стивен? — дрожащим голосом проговорила Белль, протянув к нему руку, на которой сверкнуло подаренное им кольцо.
Накрыв ее руку своей, Стивен нежно пожал ее пальчики.
— Я буду вечно благодарен судьбе за то, что в тот день она свела нас вместе. Ты веришь мне, Белль? Если бы не ты, я имел бы глупость запутаться в паутине собственного непомерного тщеславия и навеки погубил бы свою жизнь. Ты спасла меня от участи худшей, чем смерть.
Помолчав немного, Стивен выпустил ее руку. А потом отвел глаза в сторону и смущенно откашлялся.
— А ты, Белль? — каким-то тусклым, невыразительным голосом спросил он. — Что тебе подсказывает твое сердце? Сможешь ли ты когда-нибудь полюбить меня?
Вскочив со стула, Белль едва ли не бегом бросилась к нему. Мягко прошелестели шелковые юбки, и через мгновение она уже была в его объятиях. Обхватив его лицо ладонями и сияя счастливой улыбкой, Белль покачала головой:
— Ах, Стивен, ведь по меньшей мере наполовину мое сердце давно уже принадлежало тебе! Еще с того времени, как мы оба были детьми!
— А теперь, Белль?
— А теперь оно твое, Стивен! Отныне и навсегда. Я долго сопротивлялась этому, считая, что поступаю правильно, однако все было напрасно. Сердце подсказывало мне, что я совершаю ошибку. И теперь я счастлива, что послушалась его. Я люблю тебя, Стивен, люблю всем сердцем.
Эти нежные слова сопровождались поцелуем, который сделал их еще слаще. У Стивена словно гора свалилась с плеч. Сомнения, страх, неуверенность, терзавшие его столько дней и ночей, исчезли, сменившись огромным счастьем. Слова любви, которые шептала ему Белль, были словно луч света, прорезавший непроглядную тьму отчаяния, где все это время томилась его душа.
— Благодарю тебя, Господи! — благоговейно вздохнул он, еще крепче прижимая жену к груди. — Конечно, я не заслуживаю такого счастья, но все равно — спасибо.
Глава 19
Вытащив из волос ленту, Белль отбросила ее в сторону, пока Стивен, подхватив жену на руки, нес ее к постели. Бережно уложил на пышную перину из гусиного пуха и всей тяжестью рухнул на нее сверху.
Он не произнес ни слова, с восторгом упиваясь шелковистостью ее волос, разметавшихся поверх его руки, в которые он уткнулся лицом. Но слова были не нужны — даже сейчас, когда она не могла видеть пламени, полыхавшего в его глазах, жар его тела яснее всяких слов поведал Белль о сжигавшем Стивена желании.
— Ты прекрасна, — выдохнул он. — Не знаю, говорил ли я тебе об этом, но я не знаю женщины красивее тебя. Белль с дразнящей улыбкой покачала головой:
— Тут темно. Ты не можешь меня видеть!
— Могу. Впрочем, это не важно — под покровом темноты или на ярком солнце ты для меня всегда будешь прекраснейшей в мире.
— А ты — для меня!
Опустив голову, Стивен куснул ее за мочку уха, и тело Белль моментально покрылось мурашками, и соски отвердели. Почувствовав это, он снова прихватил мочку ее уха зубами.
Белль слабо застонала, и тело ее задвигалось под ним. Теперь они были так близко, что тела их сливались воедино и даже сердца бились в унисон.
— Стивен…
— Какая ты ненасытная, радость моя! Не спеши.
Однако тело Белль не желало мириться с этим. Белль попыталась было обхватить бедра Стивена ногами и притянуть его поближе к себе, но у нее ничего не вышло. Помешала юбка, в которой они сразу запутались оба.
— Стивен? — окликнула Белль и забарахталась, стараясь высвободиться.
— Да, моя радость, слышу. — Он вновь прикусил мочку ее уха, и Белль содрогнулась от наслаждения.
Казалось, Стивен ничуть не торопится. Белль просто отказывалась его понимать — ведь сама-то она весь день думала только об этом. И вот теперь, когда они оба сказали друг другу слова любви, когда сама она сгорает от желания, Стивен по какой-то неизвестной причине, казалось, ничуть не спешит заняться с ней любовью.
— Ты лежишь на моем платье, — прошептала она. — Я даже шевельнуться не в состоянии.
— Да? Чудеса — а мне-то казалось, что я лежу на тебе. Странно, твое платье точь-в-точь как ты сама — такое же мягкое, нежное и соблазнительное, — весьма прозаическим тоном ответил он.
Если бы Белль была сейчас в состоянии вообще что-то слышать, то от ее внимания не ускользнул бы ехидный смешок, последовавший за этими словами.
— Ну, не жестоко ли с твоей стороны дразнить меня, а? Вот усну прямо сейчас, и поделом тебе! — пригрозила Белль.
Впрочем, похоже, Стивен ничуть не испугался, тем более что в эту минуту, запустив руку ему в волосы, она сама притянула его к себе, чтобы поцеловать. И Стивен не устоял. Их губы встретились, и между ними будто искра проскочила. Пламя желания охватило обоих. Губы Стивена жадно смяли ее рот, и легкий стон вырвался из груди Белль. Вдруг неожиданно для нее он оторвался от ее губ. Белль широко раскрыла глаза и почувствовала, как горячее дыхание Стивена обожгло ей шею. Губы его прижались к тому месту, где в нежной впадинке часто-часто трепетала синеватая жилка, и замерли там, словно не решаясь спуститься к груди.