– Не так богаты, как ты, – заметила Хоуп,– Судя по чудесному платью, которое на тебе.
Я решила не переодеваться в амазонку этим утром в замке, и мое платье было богатым и тяжелым, довольно неподходящим для поездки.
– Ну что ж, – продолжила Хоуп, – мы все поели. Что произошло с тобой?
– Чудовище хорошо относится к тебе, как и обещало? – спросил Отец.
– Да, папа, – ответила я и замолчала. Видения садов, замка, чудесной библиотеки и самого Чудовища заполнили мои мысли. – Не знаю, с чего и начать.
– Начни с середины и иди обратно, – отозвалась Хоуп. – Не будь занудой.
– Ладно, – сказала я.
И рассказала им о Лидии и Бетси, о свечах, которые зажигаются сами собой, что путь в мою комнату всегда идет через короткий коридор за углом, где бы я ни находилась, если терялась. Поведала им о том, насколько огромен и великолепен замок, о необъятном столе, где каждый вечер ужинаю и за которым могу есть все, чего ни попрошу. И как подносы толкаются, оживленные тем, кому их них обслужить меня.
Я рассказала им о дружелюбных птичках и моей кормушке. И об огромной библиотеке, с таким количеством книг, что я никогда не смогу прочитать.
– Не думаю, что в мире есть столько книг, – сухо откликнулась Грейс.
Я улыбнулась и пожала плечами, поняв, что не могу сказать им: «Ну, видите ли, большинство из них вообще пока не существуют».
Я обнаружила, что многое опустила из рассказа, потому что просто не могла объяснить это.
Самой огромной трудностью было говорить о Чудовище. Я не могла не рассказать о нем, но все же, весьма затруднительно было начать. И когда я упомянула Чудовище, то обнаружила, что защищаю его. Монстр, которого встретил мой Отец – вот как они воспринимали его, и хотя все с облегчением узнали, что он «хорошо ко мне относится», я не смогла открыться им, насколько добрым и милым он был. Я запуталась в объяснениях о том, как сильно я к нему привязалась и каким хорошим другом он стал мне. И это казалось мне предательством. Ведь он сам жестоко разлучил меня с семьей, как они или я могли простить его за это? Как я могла придумывать оправдания? Я не могла рассказать им, что… люблю его. Мысль молнией неприятно пронзила меня. Люблю его?
Я замолчала и посмотрела на огонь. В руке у меня была чашка теплого сидра; они были правы, он был хорош. Странно было иметь дело с тарелками, которые оставались на месте, там, куда я их ставила, и не прыгали, торопясь ко мне, если я подзывала их. И еда была проста, но не в этом дело; меня терзало то, что я больше не чувствовала себя дома, в этой теплой залитой золотистым светом кухне. «Ты не просто дома, – твердила я себе. – Прошло много времени, конечно, ты привыкла к другой жизни. Нужно просто расслабиться».
– Как долго ты можешь остаться? – спросила Хоуп. – Ты сказала, что придется вернуться.
Я кивнула. Тепло от кухни, казалось, покинуло меня, оставляя меня в одиночестве. Я окинула взглядом лица своей семьи.
– Да, я здесь лишь на неделю.
– Неделю? – переспросил Отец. – Лишь неделю? Это все?
– Конечно же, ты сможешь еще раз приехать? – спросила Грейс.
Я была предателем, с жалостью опрашиваемым своим любящим врагом. Я скрутила руки на коленях; вкус сидра казался горьким.
– Нет, – ответила я и слова мои ножом резанули тишину.
От огня откинулись острые тени, которые я не заметила прежде, и окрасили углы кровавым светом.
– Я… я обещала, что не попрошу больше о визите.
Что мне им сказать? Я лихорадочно размышляла. Чудовище сказало: «Я не смогу жить без тебя». Они не могли понять, что я должна была вернуться.
– Навсегда? – спросила Хоуп и ее голос оборвался на последнем слоге.
– Зачем же он вообще тебя отпустил? – рассердился Отец.
Не стоило говорить им сейчас.
– Просто… чтобы дать вам знать – я в порядке. – глупо отозвалась я. – Чтобы вы больше не волновались обо мне.
– Не волновались… но мы же любим тебя, – заметил он. – Не можем не волноваться, если мы не видим тебя.
– Что ж… вы же видите сны обо мне, – пробормотала я. – Они вещие. Помогают, не так ли?
– Откуда ты знаешь? – потребовал ответа Отец.
– Чудовище посылает их. Он рассказал мне.
– Он посылает сны, как мило, я уверен. Но он удерживает тебя. Что это еще за сделка такая? О, если бы я только никогда не видел его замок, не принял его лживое радушие.
– О, прошу, Отец, – попросила я. – Не сердись. Ты не понимаешь. Я по всем вам скучаю, конечно, но я не против… Я имею в виду, лучше бы я была здесь, но…
Я не знала, что сказать дальше.