Гертруда. Да, но вам пришла в голову эта мысль… А как вам мой макияж, Альбер? Не слишком ли для утра? Мне страшно!
Альбер (рассматривая ее). Сойдет. По правде сказать, это скорее вечерний макияж. Утром он у вас был не такой яркий.
Гертруда. Да, но перед публикой…
Альбер. К тому же это доставит людям удовольствие. Народ привык думать, что богатые женщины размалеваны, как актрисы.
Ганс. Кстати, об актрисах. Вы нашли горничную?
Альбер. Да, сегодня вечером будет.
Ганс. Хорошенькая?
Альбер (ворчливо). Мне надо было бы нарочно подобрать для вас дурнушку, сопляк вы этакий, в отместку за то, как вы мне досаждали, возвращаясь под шафе в три часа ночи, а я вынужден был вас дожидаться… Ну да я человек добрый, а потому нашел хорошенькую…
Ганс. Вы же тоже были молодым, Альбер!
Альбер (сухо). Да, но не таким. Кстати, а почему вы трезвы?
Ганс. А каким образом я, по-вашему, могу быть пьян? Что я пил эти пятнадцать дней?
Альбер. Очень плохо. Что ж, сегодня утром придется притвориться. Но вы, разумеется, как обычно, откажетесь от завтрака. Попросите соды…
Ганс (возмущенно). Но сегодня я хочу есть!
Альбер. А на это мне наплевать! Представление должно пройти успешно.
Графиня. Я тоже, Альбер, начинаю хотеть есть. Подавайте, пожалуйста!
Альбер. Подождем, пока придет Комитет. Вы что, воображаете, что товарищи повара будут работать для того, чтобы набить животы каким-то буржуазным подонкам?!
Раздается звонок, затем шаги, входят два солдата, затем Комитет.
Альбер становится в позу и, меняя тон, очень уважительно начинает.
Альбер. Госпожа графиня, кушать подано! (Он начинает ходить вокруг стола.)
Баронесса (бормочет). Мне страшно. Я умираю от страха. Я никогда не могла говорить на публике.
Альбер (тихо). Не волнуйтесь, моя толстушка! (Громко.) Мадемуазель баронесса будет пить чай с молоком или с лимоном?
Баронесса (деревянным голосом). С молоком.
Альбер (тихо). Немного громче, моя толстушка, и все будет нормально. (Подходит к похолодевшей от ужаса графине, тихо.) Ну а вы, господи боже мой, говорите же что-нибудь, или они вышвырнут вас отсюда. (Громко.) Госпожа графиня будет кушать яйцо? (Пользуясь тем, что его в этот момент не видят члены Комитета, дает ей тычок в спину.) Говорите же, господи боже мой!
Графиня. Альбер!
Альбер. Госпожа графиня?
Графиня. Я нахожу, что вы с некоторых пор слишком распустились.
Альбер. Хорошо, госпожа графиня. Я буду следить за собой, госпожа графиня.
Члены Революционного комитета (это пожилые рабочие, несколько интеллектуалов, в том числе уже известный зрителям Комиссар, и товарищ Председатель, добродушный, бородатый, как Карл Маркс, одетый, как мелкий буржуа, гигант) очень серьезно наблюдают.
Первый комиссар-рабочий. Ты слышал, как она говорила со своим лакеем? И люди это терпели!..
Второй комиссар-рабочий. О! Я тебе скажу, что это было ремесло для попрошаек. Именно для них!
Комиссар (Председателю). Они неплохо выглядят, не правда ли, товарищ Председатель?
Председатель (громко). Да, не плохо, но мне кажется, что старуха недостаточно изысканна. Можно было бы найти получше.
Комиссар (угодливо). Вы полагаете, товарищ Председатель?
Председатель. Я видел этих буржуазных дам на ярмарках в своем городе. Когда они держали в руке чашку, мизинец у них был поднят вверх. А эта не поднимает мизинца, она недостаточно изысканна. Можно было б найти получше.
Комиссар. Я сейчас скажу товарищу заместителю помощника комиссара, ответственному за представление. (Зовет.) Товарищ Альбер!
Альбер (подходя к шнуру). Да, товарищ комиссар!
Комиссар. Товарищ Председатель находит, что старуха недостаточно изысканна. Вы могли бы нам ее заменить?
Альбер. Графиня? Да я вас заверяю, товарищ комиссар, что она принадлежит к самым сливкам высшего общества. Она кузина фон Бюлова.
Председатель. Может быть, но я считаю, что она должна бы поднимать вверх мизинец, когда держит чашку. Буржуазные дамы, когда пили, поднимали мизинец.