КРАСИВАЯ ЖИЗНЬ
(Романы для девочек - 8)
Сестры Воробей
Аннотация
Красивая жизнь… Она кажется такой манящей. Ира была счастлива, когда оказалась в кругу модно одетых, раскованных парней и девушек. Клубы, дискотеки, автомобили, дачи - все это слепило и очаровывало. Ира казалась самой себе принцессой, а своих новых знакомых она считала настоящими друзьями. До тех пор, пока не случилась беда…
1
Если идти и не отрываясь смотреть на луну, то кажется, что она движется вместе с тобой. И еще, если приглядеться повнимательнее, можно заметить, что у нее совсем человеческое лицо – острый нос, удивленно приподнятая бровь, ласковая улыбка… Такую луну может увидеть всякий, у кого чиста совесть.
Но когда Ира Дмитриева возвращалась домой темной ночью, боясь взглянуть на часы, эта улыбка не казалась ей ласковой. Совсем наоборот – луна издевательски ухмылялась, как будто говорила: «Представляю, что теперь будет! Вот увидишь, как тебя встретят дома! Чем так поздно, лучше вообще не возвращаться!»
Ире стало неприятно, и она опустила глаза. «Только бы на этот раз ничего не было, – думала она. – Только бы они уже спали».
Но она обманывала себя. Конечно, ни мама, ни папа не могли лечь спать, не дождавшись, пока их единственная дочь вернется домой.
«А все эта Светка, – с обидой думала Ира. – Говорит: «Сейчас, сейчас», а сама и не думает уходить… »
Ире хотелось обвинить кого-то в том, что случилось, но в глубине души она понимала, что некого винить, если сам сплоховал.
«И что же мне теперь делать? Что сказать дома, чтобы не так ругали»
Ира, уже подходя к своему подъезду, бросила быстрый взгляд на окна пятого этажа.
Окна лихорадочно горели.
«Так что же сказать? Может, правду? Говорить правду – легко. Можно спокойно смотреть в глаза и не бояться что-нибудь перепутать…»
Она вспомнила, как звенит в ушах мамин голос, когда она сердится, вспомнила гневную складку у папы на лбу, и ее решимости быть правдивой как не бывало. «Нет, невозможно. – Она покачала головой. Этого они никак не поймут… А я? Разве я понимаю, как это получилось?»
У Иры колени подгибались от страха, она осторожно поворачивала ключ в замочной скважине, все еще не зная, что сказать родителям, как ответить на их вопросы и упреки.
2
А начиналось все совсем безобидно.
Как-то вечером к ней зашла Света Красовская, и они разговаривали о пустяках.
– На улице хорошо, – говорила Света. – Холодно, но хорошо.
Она только что пришла с мороза, ее щеки раскраснелись, а глаза блестели. Ира задумчиво смотрела в окно и ничего не отвечала.
– Малышева, наверное, со своим Волковым сегодня встречается?
Ира вздохнула и молча кивнула головой. Аня Малышева была ее лучшей подругой. Она и продолжала ей оставаться, но в ее жизни появился Ваня Волков, а любовь всегда важнее дружбы.
– Наверное, пойдут в кино или просто будут гулять… А мы с тобой сидим, как последние дуры. Никто нас никуда не приглашает.
– Ну и не надо, – ответила Ира. – Мне и дома не скучно.
Света устало посмотрела на подругу и сказала:
– Врешь ты все. Не может такого быть.
– Может, – упрямо сказала Ира. – Скучно только глупым. А я могу порисовать, могу помечтать или еще что-нибудь…
– Еще что-нибудь, – передразнила ее Света. А пока ты мечтаешь, жизнь проходит мимо. Разве не обидно?
«И правда, – подумала Ира, – ведь со мной уже давным-давно ничего не происходит».
– Что же делать? – спросила она, уверенная, что ничего здесь не поделаешь.
– Я знаю, – многозначительно сказала Света. Только вряд ли тебе это понравится…
Ира перестала смотреть в окно и удивленно подняла брови.
– Ты говоришь загадками, – сказала она. – и мне это нравится.
– Нравится? Ну, тогда слушай…
И Света рассказала о том, что с ней случилось два дня назад.
Она возвращалась домой с компьютерных курсов, на которые ее устроили родители, и ждала троллейбуса, от холода переминаясь с ноги на ногу. Но троллейбус, все, не шел и не шел. Было часов восемь, но в декабре в это время уже с трудом различаешь носки собственных ботинок, поэтому Свете хотелось как можно скорее попасть домой, туда, где светло и тепло.
Она прохаживалась около остановки, чтобы хоть как-то согреться, когда прямо около нее затормозила машина с тонированными стеклами. Кто-кто, а Света знала толк в машинах.
«Шкода», – подумала она. – Простые люди на таких машинах не ездят».
Дверь со стороны водителя открылась, и из машины вышел парень, чуть постарше самой Светы, решительно направился к ней.
– Тепло ли тебе, девица? – без всякого вступления спросил он.
Оттого что парень сказал фразу из детского фильма ей стало смешно. Она улыбнулась и посмотрела на него с интересом.
– Может быть я могу вас подвезти?
У него были коротко стриженные светлые волосы мясистый нос и большие, чуть навыкате глаза – такими в кино изображают бандитов. Но когда он улыбался, в его лице появлялось что-то милое, обаятельное и слегка беззащитное. Не улыбнуться в ответ было невозможно.
– Нет, спасибо, – улыбаясь, сказала Света. – Не нужно.
Конечно, ей было нелегко отказаться от соблазна прокатиться в теплом салоне, вместо того чтобы отбивать зубами дробь на остановке, но она хорошо помнила о том, что ни в коем случае нельзя садиться в машину к незнакомым людям. Даже к обаятельным.
– Вот вы наверное, думаете, что я маньяк, который охотится за молодыми девушками, или серийный убийца? – какбудто читая ее мысли, сказал парень. –Ведь так?
– Может, и так, – сказала – Света, невольно отступая от него на шаг.
– Ну, посмотрите на меня внимательно, – предложил парень, поворачиваясь к ней то в фас, то в профиль. – Разве я похож на преступника?
При тусклом свете фонаря Света стала всматриваться в его лицо.
«Такие лица показывают по телевизору в криминальной хронике», – пронеслось у нее в голове.
– Не похож, – сказала она вслух. – но многие преступники – очень обаятельные люди.
– Ага, – обрадовался парень. – Значит, вы считаете меня обаятельным, а это уже кое-что!
Вдалеке показался троллейбус, и Свете вдруг стало жаль, что сейчас ей придется – попрощаться с незнакомцем.
– Вы далеко отсюда живете? – спросил он.
– Нет, – рассеянно отвечала Света, пытаясь разглядеть номер троллейбуса. – Совсем рядом.
– Ну, тогда тем более нечего опасаться, – сказал он. – Садитесь. – И он приоткрыл дверцу.
– Я не могу, – не очень уверенно отказалась Света. – Я не сажусь в машины к незнакомым людям.
– Меня зовут Женя, – представился он. – Друзья зовут меня Жэка. А тебя?
– Меня – Света, – ответила она, не замечая, как плавно он перешел на «ты».
– Вот мы и познакомились. Теперь, на правах знакомого человека, я могу отвезти тебя домой?
– Не знаю, – сказала Света. Она нерешительно переводила взгляд с троллейбуса на машину и ежилась от сложности этого выбора.
Женя тоже заметил подъезжающий троллейбус и забеспокоился.
– Но ведь в троллейбусе все тоже незнакомые! продолжал упрашивать он. –И их гораздо больше!
Вдруг Света услышала громкий смех, тонированное стекло медленно опустилось, и она увидела Егора Тарасова из одиннадцатого и Алену Истерину, сидящих на заднем сиденье машины.
– Ой, умора. – Алена смеялась так, что у нее выступили слезы. – Ну ты, Красовская, даешь! Надо же, какая принципиальная!
Света вспыхнула от мысли, что Егор и Алена слышали весь ее разговор, и хотела сказать что-нибудь резкое, но Егор примирительно попросил:
– Света, садись. Ведь нас-то ты знаешь? А это наш друг, Жэка.
В машине оказалось еще лучше, чем Света предполагала, – тепло, играет тихая музыка, в кресле можно откинуться так, как удобно.
– Будешь? – спросила ее Алена, протягивая тонкую сигарету с ментолом.
Света молча кивнула и взяла сигарету. Вообще то она не курила, потому что не хотела, как другие, прятаться по подъездам, а потом жевать жвачку, чтобы родители или учителя не почувствовали табачного запаха. Но здесь, в полумраке салона, под звуки знакомой французской песни о падающем снеге все было по-другому.