Она знала, что никто не приплывет за ней под алыми парусами. Никогда не приплывет, но это ее не расстраивало. Ей все равно казалось, что она достойна чего-то большего, чем пьяный поцелуй на крыльце и солнцезащитные очки «Гуччи».
– Никого я не жду, – сказала Ира. Плакать ей больше не хотелось. – Но и здесь я не останусь.
– Да? – удивил ась Алена. – Домой вернешься? «Домой мне нельзя, – подумала Ира, – они думают – я у Ани. И к Ане мне тоже нельзя – мы ведь поссорились».
Она почувствовала себя между двух огней: с одной стороны ее бесконечная ложь, а с другой – чужой обман.
– Да ладно, – примирительно сказала Алена, оставайся. Куда ты пойдешь на ночь глядя?
Идти было действительно некуда. Но оставаться с этими людьми… –
– Хочешь совет?• – спросила Алена. , «Почему-то мне все дают советы», – отметила про себя Ира и кивнула.
– Сделай вид, что ничего не произошло. Ну, вспылила, разбила очки… Главное – вовремя остановиться. Вот увидишь, тебя только уважать будут больше.
«А может, она права? – подумала Ира. – Даже самые бестолковые люди хоть раз в жизни дают дельные советы».
– Хорошо, – сказала она и улыбнулась. – Простить не могу, постараюсь забыть.
Алена засмеялась, они поднялись с холодного пола и пошли туда, где гремела музыка.
Ира поступила так, как ей посоветовала Алена: она смеялась и шутила как ни в чем не бывало. Она танцевала и с Егором, и с Максом, пила коктейли один за другим и даже попробовала курить трубку.
В этом было даже что-то приятное – делать вид, что ты сильная и равнодушная, притворяться, что ни одна вражеская стрела не попала в цель.
– Может, погуляем? – спросил разгоряченный от плясок Жэка. – Пройдемся по холодку. У меня есть с собой петарды. А?
– А обратно пустят? – забеспокоилась Алена. А то обидно встретить Новый год на улице.
– Пустят как миленькие. – Жэка потряс своими большими кулаками. – Нам охранник печать на ладошку поставит, а потом по этой печатке мы обратно вернемся. Ладушки?
Ире не очень-то хотелось идти на улицу. Было холодно, а она – в короткой юбке, и полупальто не спасет от мороза. Но все пошли, и она тоже поплелась следом.
На улице Жэка стал лепить снежки и забрасывать ими Свету, а она визжала и пряталась за Егора. Глядя на них, Ире вдруг стало по-настоящему весело, и она тоже слепила снежок, но подумала и кидать не стала. Она держала в ладонях этот снежный колобок, пока не закоченели руки, а потом осторожно положила его в сугроб – пусть катится, куда хочет.
«А все-таки хорошо», – подумала она, глядя на черное, звездное небо. Снег падал на ее запрокинутое лицо, и все обиды вдруг показались мелкими и ничтожными по сравнению с этим близким небом и мерцающим снегом.
– Вот это машина, я понимаю, – с уважением сказал Макс, и она услышала его голос как будто издалека. – Не то что наша развалина.
Он указывал на приземистую ярко-красную машину. Казалось, она съехала прямо со страницы автомобильного журнала, – такой она была новой, округлой и гладкой. Ира совсем не разбирал ась в машинах, но даже она залюбовалась этим чудом техники.
– На такой бы разок прокатиться и умереть, мечтательно сказала Алена, и в глазах у нее появился особенный блеск.
– Могу устроить, – пошутил Жэка. – Отожмем стекло металлической линейкой, откроем дверцу изнутри и, как говорил Гагарин, поехали.
Все засмеялись, а Егор вдруг застыл и приложил палец к губам.
– Стойте! – шикнул он. – Смотрите!
14
Дверца машины открылась, из нее выскочила светловолосая женщина и, путаясь в шубе, побежала прочь. А через несколько секунд вслед за ней вылез крупный мужчина, стриженный почти налысо, и бросился вдогонку.
– Люся, Я тебе все объясню! – кричал он пьяным голосом. – Люся, подожди!
Ноги его заплетались, но он все равно бежал, тяжело ступая по хрустящему снегу.
Когда они скрылись из вида, Света сказала:
– Я бы ни за что не остановилась, если бы за мной гнался такой головорез. Ужас, что творится! – И она зябко передернула плечами.
– Важно другое. – Егор отбросил в сторону сигарету. – Он не поставил машину на сигнализацию. – И что? – спросила Света.
– Глупая, – рассмеялся Жэка и обнял ее за плечи, – это значит, что мы можем немного покататься! За мной!
И не успела Ира понять, что происходит, как уже очутилась на сиденье рядом с водителем в ярко-красной, вызывающе прекрасной машине.
– Та-ак, посмотрим, что у нас здесь, – сказал Жэка тоном опытного хирурга. Он залез под приборную доску, покопался там, потом, чертыхаясь, отдернул руку.
Мотор зарычал ровно, размеренно.
– Ура! – крикнула Алена. Она сидела на заднем сиденье рядом с Егором и Максом. – Работает!
Жэка опустил стекло и посмотрел на Свету, которая стояла рядом с машиной.
– А ты?
– Я не поеду, – сказала она.
– Боишься? – широко улыбнулся он. – С нами нечего бояться.
– Нет, не боюсь. – Она отрицательно помотала головой. – Места нет. Я вас в клубе подожду.
– Ну ее, погнали, – начала беспокоиться Алена: – А то сейчас мужик вернется!
Жэка помахал Свете, поднял стекло, и машина рванула вперед, оставляя за собой вихрь встревоженного снега.
– Музыку включи! – крикнул Егор. – И погромче!
Динамики были в дверях и сзади, поэтому музыка гремела отовсюду. Ире казалось, что она спит и ей снится дурной сон. Есть такие сны, из которых никак не выбраться. Сны о том, как ты опаздываешь на поезд, или о том, как бежишь по колено в воде… Чувствуешь страх, бессилие и невозможность что-нибудь изменить.
– Ира, накинь ремень, – сказал ей Жэка. – Будет обидно если нас остановят из-за того, что мы не пристегнуты.
Сам он небрежно перебросил ремень через плечо, а Ира пристегнулась, потому что испугалась и скорости, и того, что их остановят. К тому же Жэка вел машину так лихо, что иногда их заносило на встречную полосу.
– Осторожнее; – попросил его Макс. – Когда ты за рулем– любая машина становится машиной смерти.
– Не говори под руку, – пьяно расхохотался Жэка, – а то еще хуже будет!
Неожиданно перед ними, как из-под земли, возникли две фигуры в форме. Люди в форме выбежали прямо на проезжую часть, засвистели и замахали жезлами, а Жэка едва сумел обогнуть их и остановился немного впереди.
– Черт, менты! – Было видно, что он испугался.
– Почему так быстро?– спросил Егор.
– Сматываться надо. – Жэка уже вылезал из машины.
– Мамочки, я боюсь, – завизжала Алена.
И только Ира застыла на месте, как пришибленная. Все уже были на улице и бежали врассыпную, чтобы раствориться в темных двориках и ночных магазинах, а она так и сидела на месте, парализованная страхом. «Надо бежать», – подумала она, но ноги не слушались. Она попыталась отстегнуть ремень, но он заел и не поддавался. Она рванулась вперед, но ремень, как живое и злобное существо, обхватил ее еще крепче.
– Стойте! Помогите! – крикнула она. – Я не могу отстегнуться!
Но было уже поздно. – Выходи из машины!
Дверцу открыли, и она увидела двух запыхавшихся молодых милиционеров. У них были широкие, недовольные лица и прищуренные глаза. С перепугу ей даже показалось, что они братья-близнецы, но ::по было не так: просто все недовольные люди в форме похожи друг на друга.
– Вылезай, приехали,– сказал один из них.
– И побыстрее, – добавил другой.
– Я не могу, – сказала Ира сдавленным голосом и показала на ремень. – Не могу.
Один из них нагнулся и легким движением отстегнул ремень. Ира вылезла из машины, поправила юбку и встала перед ними, не зная, что будет далыле.
– Чья это машина? – спросил один.
– Не знаю, – ответила она, и это было правдой.
– А кто был за рулем? – спросил он. – тоже не знаешь?
– Не знаю – ответила Ира и опустила глаза.
– А слово «угон» тебе ни о чем не говорит. – спросил другой милиционер.