В этой комнате было очень тихо и уютно, она казалась какой-то особенной. Эрик подошёл к Софи и положил руку ей на грудь, ощутив, как она вздымается под его пальцами. Софи прикусила губу и облизнула губы.
На них слишком много одежды, от которой надо избавиться. Расстегнув рубашку, он отбросил её в сторону, а потом подошёл к Софи. Она стянула платье, кинув его на пуфик и оставшись только в тонких кружевных трусиках. Он замер, глядя на её тело. У него не было слов. От Софи исходил слабый аромат сирени. Он медленно провел рукой вниз по бедру и почувствовал, как Софи подалась ему навстречу. Потом Эрик положил ладонь ей на грудь, а другой нажал на её живот, отчего она вздрогнула.
Когда его пальцы дошли до её нутра, Софи выгнулась дугой, издав тихий стон. У Эрика внутри всё сжалось. Наклонившись, он стал целовать её грудь и живот. Поцелуи становились все горячее и глубже. Потом его пальцы погрузились в горячее влажное лоно. Софи застонала еще громче.
В этот раз проникновения были ещё глубже и сильнее. Софи изогнулась ещё больше, зажмурившись. С губ срывается протяжный стон. Сейчас ей очень хорошо.
Ей казалось, что она сейчас взлетит под облака. Из груди её вырывались тихие стоны и прерывистое дыхание. Она вся горела, от бушующей страсти. Ей кажется, что сейчас у неё вырвется крик — и все закончится. Женщине хочется, чтобы это произошло. Тепло разлилось по ее груди, животу и бедрам. Софи вздрогнула и протяжно застонала. Она взлетела над землей, она испытала величайшее наслаждение. На её лице было написано неописуемое блаженство. Из-за слез, она не может разглядеть Эрика. Кажется, она просто куда-то падала. Это падение завораживает её, и она ждёт... Чего? Пока она достигнет конца падения? Или такого же восторга? Нет, скорее — падения и блаженства одновременно. Давно Софи не испытывала такого оргазма.
Такого сильного, такого полного, такого пронзительного. Вот уже всё тело сводит судорогой. Кажется, что она сейчас не сможет остановиться. Все её тело дрожит и содрогается. Все её существо — океан, который только что взорвался тысячью красок. Мириады цветов и запахов. Море воды, в котором растворяются звезды. Море света. Всё небо — как этот сверкающий горизонт.
Мириады вселенных, которые только что соединились в ней. Её стоны становятся всё громче, все невыносимее. И вот... Еще один взрыв. Тело словно разрывается на тысячи кусочков. Она больше не понимает, где её тело. Она не чувствует своего тела. Ей кажется, что где-то в центре сознания пылает костёр, в котором сгорают её мелкие осколки. К ней подбирается огонь... нет, она пылает... Нет, она уже почти не чувствует себя.
Эрик наконец–то тоже достиг разрядки. Он издал хриплый стон и обмяк, уткнувшись ей в плечо. Потом он приподнялся и посмотрел на Софи. На его лице сияла довольная улыбка. Софи тоже улыбнулась и провела ладонью по его лицу.
Потом Софи пошевелилась. Он всё так же лежал рядом с ней и смотрел на Софи. Вдруг он вздрогнул, повернулся на бок и поглядел ей в лицо. Софи вопросительно посмотрела на него.
— Что? — спросила она.
— Я должен тебе сказать. Я женюсь, — сказал мужчина, ставя этими словами точку в их отношениях.
Софи немного поразмыслила, а потом тихонько рассмеялась. Он повернулся на бок и закрыл глаза. Софи снова легла рядом с ним и положила руку ему на грудь. Она не чувствовала себя обиженной. Может, это и было её ошибкой — если разобраться, он никогда и не отрицал, что собирается жениться на ком–то. Но он всегда говорил, что это будет не сейчас.
Всё кончено. Теперь она свободна. Свободна... Свободна... Свободна... Свободна... Как хорошо, подумала она. Как чудесно. Свободна... Свободна... Свободна.
Софи посмотрела на него — на его глаза и закрытые веки. Он больше не улыбался. Женщина поняла, что ей сейчас нужно сделать. Она встала и начала одеваться. Софи только сейчас поняла, как её тяготеют эти отношения. И поэтому решила, что надо закончить всё раз и навсегда. Поэтому она попросила его уйти и забыть дорогу к её дому. Эрик не спорил — он понял, что так будет лучше. Когда он ушёл, она закрыла глаза и заплакала — несмотря ни на что, всё же ей было очень больно. Но слёзы быстро высохли, и Софи почувствовала, что на смену им пришла решимость. Она не будет об этом вспоминать. Теперь всё будет по-другому. Ей просто нужна была чистая дорога. Покой и радость.