Далее сотрудники занялись осмотром целостности кожного покрова, костей и выписали вердикт, что никаких иных повреждений кроме как черепно-мозговых не обнаружено. На последнем они остановились особенно подробно:
– Выстрел пришёлся в лобную кость черепа, пуля прошла навылет через затылочную кость. Диаметр ранения четыре миллиметра…
Оба сняли очки и посмотрели на Волкова, который и сам ничего не понял.
– Товарищ майор, из чего это его так шмальнули, что такой мизерный след остался?
– Сам ума не приложу. Никогда не видел ничего подобного…
– Так и мы не видели. След похож на пулевой, но это невозможно…
– Сделайте пока что всю работу, потом разберёмся.
Оперсотрудники закончили работу с телом и занялись осмотром окружения, выискивая улики. Продолжалось это долго, так как кроме одной зацепки ничего более найти не удалось, что было почти ничтожно для раскрытия и поиска убийцы.
– Николай Алексеевич, кроме следов ничего нет. Они принадлежат мужчине, сорок пятый размер обуви. Шаг широкий, не хромает, подошва обуви без деформации, скорее всего новая. Похоже, всё…
– Скажите хоть откуда стреляли.
Иваныч подошёл к правой книжной стенке перед рабочим столом и показал место, где обрывались следы.
– Вот тут он выстрелил, пуля, или что-то ещё, прошла навылет, пробила комнатное и балконное стекло. Мы поищем, чем его могли убить, но скажу сразу- скорее всего ничего не найдём.
– Понимаю. Пакуйте тело. Аркадич, вскрытие когда начнёшь?
– Думаю завтра утром. Основное мы зафиксировали, а дальше никаких значительных изменений в трупе не будет до завтрашнего утра. Начну я часов в семь, подъедете?
– Обязательно. И ещё. Никого не пускать, кроме генерала Цинёва. Скажи, что дело особо секретное, сегодня поставлю на дело печать.
– Слушаюсь!
– А мне что делать? – спросил Иваныч.
– А ты, Гриша, забудь это дело как страшный сон. Сегодня ты провёл весь день с женой и детьми, ходили на природу. Я ясно выразился?
– Да, ясно, товарищ Волков.
К вечеру в служебную квартиру раздался звонок. Особист, отойдя от стола с кучей новых бумаг и копиями осмотра места преступления, побрёл к своей двери. Посмотрев в глазок, он наспех пригладил волосы и открыл дверь.
– Вижу, встречаешь меня при параде! – усмехнулась Юля, смотря на полосатые трусы майора.
– Ё моё, минутку, – ответил мужчина и побежал к креслу, на котором висели спортивные штаны. – Ты заходи, заходи, замерзла?
– Нет, ты подослал ко мне хорошего таксиста. Вовремя приехал, хорошо довёз, правда глаз с меня не сводил.
– Ну, ему это характерно. Завтра придушу, – улыбнулся особист.
Он натянул на свои, не обделённые мышцами ноги штаны, сменил майку и подошёл к возлюбленной. Они очень ждали эту встречу. Волков крепко обнял женщину и грубо прижал к себе.
– Коленька, погоди, я же тортик принесла.
– Да, точно, пошли положим его на кухне.
Как только Юля положила на нужное место свежий киевский торт, майор развернул её и посадил на стол. Из-под задравшейся юбки оголились красивые ноги, обтянутые чёрными чулками. Влюблённые бросились друг на друга, не жалея поцелуев. Майка особиста упала на стул. Туда же и полетела белая блузка, без которой женственное тело красотки стало ещё более сексуальным. Она крепко обняла Волкова ногами, плотно прижав его к себе. Когда он целовал её плечи, ногти партнёрши сильно вцепились в его широкую голую спину. Её дыхание сковалось смесью возбуждения и желания. Томные звуки, исходящие из женских уст, пробуждали волну чувств уже не одинокого мужчины. Только с ней он мог снять тяжёлый груз работы, забот и переживаний. С ней он мог вести себя не как майор, а как Колька – обычный влюблённый мужик, которому не нужно ни перед кем стесняться. С Юлей особист был другим. Настоящим. Для таких мужчин как он всегда нужна женщина, с которой можно душевно побыть вдвоём, сняв с себя маски официальности, жёсткости и советской дисциплины. Даже льву – царю зверей, прилично вести себя не по статусу со своей львицей. Поцелуи, начавшиеся на её плечах, плавно перетекли к оголившейся упругой и возбуждённой груди. Она задирала от удовольствия голову вверх, открывая свой ротик с ярко-красной помадой. После пяти минут разогревающих ласк, на ней остались только чулки, а на нём совершенно ничего. На фоне тихо играл радиоприёмник, и тонкие звуки Шопена пронзали не только кухню, но и пылающие сердца двоих родных людей. Его нежные и приятные движения вынуждали её оставлять на горячей спине кровавые следы, которые Волков даже не чувствовал. Женщина закинула на него правую ногу, а левую он грубо прижал к столу. Движения стали жёстче и быстрее. Соседи, живущие рядом, по привычке принялись бить металлическими ложками по трубам, прося шумную компанию быть чуточку тише. Они совсем не обращали на это внимание. В какой-то момент их звуки приглушили самого Шопена, а её приятная сковывающая дрожь заставляла звенеть кружку на столе, в которой была трясущаяся от вибраций ложка. Юля, достигнув пика наслаждения, с пугающей силой сковала ногами и руками тело мужчины, передавая ему хаотичную мощную дрожь, которая уничтожала остатки сил, делая ноги ватными и не совсем прямоходящими. Видя происходящее, майор так же крепко обнял её, завершив это чудесное взаимодействие страсти и блаженства.