Выбрать главу

Потом женский голос:

— Помоги моему сыну Джорджу сегодня.

Камера отъезжает, взмывает в небо — прочь от дома и дальше в космос.

Все и одновременно ничего. Кэтрин Шеридан видит, как вся ее жизнь разваливается, словно карточный домик. А потом вырисовывается заново, пока каждая ее часть не становится легко различимой.

Она закрывает глаза, снова открывает их и видит, как дети скатываются на санках с горки, — сцену, где Джордж спасает Гарри из ледяной воды. Так Джордж подхватил вирус и потерял слух…

До Кэтрин доносится какой-то звук. Она хочет повернуться, но не смеет. В животе холодеет. Ей очень хочется повернуться. Повернуться и взглянуть ему в лицо. Но она понимает, что если поступит так, то это сломает ее: она будет кричать, плакать и умолять, чтобы это произошло как-нибудь иначе. Слишком поздно, слишком поздно идти на попятную… слишком поздно после всего, что произошло, всего, что они сделали, всего, что они узнали, и что это значило…

«И что мы только вообразили, черт побери? Кем мы себя возомнили? Кто, черт побери, дал нам право делать это? — думает Кэтрин. — Мы дали себе это право. Мы дали себе право, которое дано лишь Богу. Но где же был Он? Где был Господь, черт побери, когда эти люди умирали? И теперь я должна умереть. Умереть вот так. Прямо здесь, у себя дома».

Как пришло, так и ушло.

Так сказал бы Роби: «Как пришло, так и ушло, Кэтрин». А она бы улыбнулась и ответила: «Ты всегда был чертовым буддистом. Ты занимаешься такой работой, столько повидал… И после этого ты считаешь, что можешь рассказывать мне о каких-то глупостях вроде своекорыстия и отсутствия ответственности за поступки? Да пошел ты, Джон Роби… Ты послушай только, что ты говоришь!» А он бы сказал: «Нет… Нет, я никогда не слушаю себя, Кэтрин. Я не смею». И она знала бы наверняка, что он имеет в виду.

Проходит немного времени, и ты больше не смеешь вспоминать о том, что сделала. Ты просто закрываешь глаза, скрежещешь зубами, сжимаешь кулаки и надеешься, что все закончится хорошо.

Так ты поступаешь.

До такого вот момента.

Стоишь в собственной гостиной, на экране Джимми Стюарт, и ты понимаешь, что он стоит у тебя за спиной. Ты знаешь, что он очень близко. Ты представляешь, что он будет делать, поскольку читала об этом в газетах…

Кэтрин смотрит на экран телевизора.

Джордж стоит возле банка.

— Стоп, капитан. Куда путь держишь?

— К папе, дядя Билли.

— В другой раз, Джордж.

— Но это важно.

— Шквал налетел, надвигается шторм.

Кэтрин ощущает, что он стоит у нее за спиной, почти вплотную. Она может прикоснуться к нему, если захочет. Она представляет, что происходит в его душе, в его мыслях, какие чувства его обуревают. А может, и нет.

«Возможно, он крепче, чем я. Намного крепче, чем я полагала».

Она слышит слабый хрип в тот момент, когда он вдыхает воздух. Слышит и понимает, знает, что он чувствует то же, что и она.

Она закрывает глаза.

— Хорошее лицо, — доносится голос из динамиков, — мне нравится. Мне нравится Джордж Бэйли. Скажи мне, он когда-нибудь говорил кому-то о таблетках?

— Ни единой душе.

— Он когда-нибудь был женат? Ходил в поход?

— Ну… Подожди и увидишь…

Кэтрин Шеридан закрывает глаза и сжимает кулаки. Она думает, надо ли сопротивляться. Если бы имело смысл сопротивляться… Если бы хоть что-то имело смысл…

«Боже, я надеюсь, что мы не ошиблись, — думает она. — Надеюсь, что все…»

Она чувствует прикосновение его руки к своему плечу и каменеет. Каждая мышца, каждый нерв и жилка, каждый ее атом натянут, словно струна.

Она подается немного назад и чувствует, как он кладет ладони ей на затылок. Она чувствует силу его рук, когда он их сжимает. Она понимает, что он мобилизовал всю свою волю и выдержку, чтобы решиться на этот шаг. Она понимает, что это причинит ему намного более сильную боль, чем ей.

Кэтрин пытается повернуться. Она осознает, что так просто приближает неизбежный конец. Возможно, именно поэтому она и поворачивается. Она чувствует давление его пальцев, как он смещается вправо, чтобы покрепче схватить ее за горло, как немного отступает, чтобы было удобнее повернуть ее голову влево… На глаза начинают наворачиваться слезы, но она не плачет, это просто непроизвольная реакция. В груди нарастает напряжение… Легкие начинают испытывать недостаток кислорода… Кружится голова… Веки трепещут, перед глазами пляшут темные пятна…

Из груди рвется крик. Это нечто дикое и мощное. Оно стремится наружу, но замирает в горле.