Потрясённый открывшейся ему панорамой, Гена уже не понимал где он и жив ли он. Вскоре забрезжило что-то ещё, неясные, незнакомые, словно сквозь мутное стекло различимые, события и целые эпопеи, громоздясь, разворачивались перед его взором. Что-то тревожное, клокочущее и бушующее виделось ему, но что это было, прошлое, будущее, или никогда не сбывшееся – он не знал.
Около черного ЗИМа, молча стояли продрогшие члены политбюро, министр обороны и комендант Кремля. Ничего не сказав и никак не выразив своего к ним отношения, Юрий Владимирович забрался в машину. Придержав дверь, посмотрел на коменданта. - Взяли? - негромко спросил Андропов. Комендант, согнувшись, вполголоса доложил: живым взять не удалось; оказал сопротивление, ранил сотрудника; отчёт будет утром. Юрий Владимирович глядел в глаза коменданта, но не видел того, что хотел. Дверь закрылась, машина медленно развернулась, оставляя глубокие следы на мягкой, ухоженной земле кремлёвского сада, вековые деревья которого были выращены только из семян, никакие прививки здесь не допускались.
Рассвело. Утренний воздух был чист и свеж. Яркое солнце освещало разноцветные купола собора Василия Блаженного. Из-за зубчатой стены Кремля блестели золотом церкви. А ещё выше, почти касаясь огромных, словно горы облаков, белым столбом высилась колокольня Ивана Великого. По реке стелились остатки тумана, по набережной ехали редкие машины. По Большому Каменному мосту поёживаясь от холода, лёгкой походкой шёл Гена Андреев. Не понимая причин своего спасения, не сознавая, какую беду от него отвело, он шёл навстречу солнцу, и на душе у него было легко и радостно.
Конец.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов