Чтобы побыстрее добраться до жертвенника, Валери отправилась коротким путем через лес. Она ступала по мху, мягкому, как размоченный в молоке хлеб, обходила грибы, похожие на присыпанные корицей волдыри.
Что-то упругое набросилось из темноты, скользнуло по щеке, как мокрый шелк. Паутина. Ей почудилось, что по всему телу забегали невидимые насекомые. Она провела по лицу рукой, пытаясь стряхнуть липкие тенета, но нити были слишком тонкими, не ухватить.
Над головой висела безжизненная полная луна.
Добравшись до вырубки, Валери пошла осторожнее. От волнения ее даже мутило. Нечто подобное она испытывала, когда чистила на кухне острый нож — одно неверное движение, и брызнет кровь.
Крестьяне вырыли ловчую яму, в дно вбили острые деревянные колья, сверху укрыли дерном. Прежде Валери всегда благополучно миновала западню, но ведь то — днем. Сейчас яма вроде уже позади... а вдруг нет?
Но тут донеслось знакомое блеяние, и впереди показалась Флора — несчастная, всеми покинутая, она бродила по вырубке под мертвенно-белым лунным светом. Завидев девочку, Флора обезумела от радости. Она рвалась с привязи, вставала на дыбы, тянула к спасительнице тонкую шею.
«Я здесь, я здесь!» — хотела крикнуть Валери, но слова застряли в горле.
В темноте кто-то приближался. Не то слово приближался — бешено ломился к девочке сквозь заросли. У Валери отказали ноги, она не могла сдвинуться с места.
На мгновение пришла тишина.
И тут...
Мелькнула черная тень, и девочка запоздало поняла, что мимо нее промчался Волк. С могучей спиной, с тяжелым хвостом, который хлестал по сторонам, взметывая лесную прель. Ох, до чего же зверь велик! И глазом-то сразу не охватишь, только по частям.
Валери в ужасе вскрикнула. Прянули чуткие волчьи уши, он повернул голову...
У него были прекрасные жестокие глаза.
И эти глаза увидели девочку.
Так, как смотрел на Валери этот зверь, на нее никто никогда не смотрел. Волчий взгляд пронизывал ее насквозь, изучая и понимая. Валери, объятая диким ужасом, съежилась на земле, не в силах больше терпеть эту пытку, и поползла в темноту, ища там спасения.
Над ней нависла тень. Девочка была такой маленькой, а тень такой огромной, что Валери даже как будто почувствовала на себе ее тяжесть — еще немного, и вдавит в землю. Представилось, как Волк рвет ее кривыми клыками — и душа ушла в пятки.
А затем раздался рык.
Вот сейчас и впрямь зверь накинется, вонзит зубы и когти... Но ничего не случилось. Валери различила стук копыт и звяканье колокольчика и только тогда поняла, что чудовищного силуэта над ней уже нет. Она сидела, сжавшись в тугой комочек, и внимала скрежету и шороху. Был и другой звук, незнакомый и непонятный. Гораздо позже она узнала, что так рычат волки, когда дают выход глухой ярости.
Потом наступил пугающий покой, леденящее безмолвие. В конце концов Валери отважилась поднять голову, чтобы посмотреть на Флору.
Все было тихо.
Козочка исчезла. От нее ничего не осталось, кроме вбитого в землю кола и свисавшего с него обрывка веревки.
2
Валери сидела на обочине дороги, на влажной от утренней росы земле. Девочка не беспокоилась о том, что вытянутые ноги может переехать телега, ее никогда не волновали подобные вещи. Теперь она была старше — десять лет прошло с той кошмарной ночи, когда пришлось заглянуть в глаза самому дьяволу. Проходя сегодня мимо той памятной вырубки, Валери даже не заметила груду костей, оставшуюся от последней жертвы. Как и прочие сельские дети, она видела подобную картину раз в месяц на протяжении всей своей жизни — и однажды перестала принимать близко к сердцу.
Едва ли не каждый даггорхорнский ребенок в определенный момент своей жизни вдруг проявлял интерес к полнолунию. Наутро он приходил на вырубку, чтобы посмотреть на запекшуюся кровь и потом спросить у взрослых: «А Волк говорящий? Он похож на других волков в лесу? Почему он такой злой?» Услышав ответы, малыш огорчался гораздо больше, чем если бы взрослые промолчали. Правда, родители чаще отвечали уклончиво, а то и вовсе отмахивались. Но иногда позволяли себе проговориться, потрепав чадо по щечке: «Мы оставляем здесь жертву, чтобы Волк не пришел и не съел такое славное дитя, как ты».
Встретившись однажды с Волком, Валери перестала задавать подобные вопросы. Ночью ее часто одолевали воспоминания. Она тихо лежала в постели и смотрела на сестру, которая безмятежно спала рядом. Чувствуя себя отчаянно одинокой, Валери могла подолгу наблюдать за Люси, а когда страх снова захлестывал ее, протягивала руку, чтобы ощутить биение родного сердца.