Клер предполагала, что воплощений было больше, чем она могла помнить, или когда-то им так и не удалось встретиться, и Джеймс нашел тому подтверждение, сам того не подозревая.
– Самое раннее упоминание небесных светил именно в таких формулировках датируется одна тысяча семьсот одиннадцатым годом. Генри Джеймсон, единственный сын Патрика Джеймсона, был влюблен в Клару Левеллин, дочь Уильяма Левеллина. Однако, жениться на его возлюбленной ему так и не позволили. Считается, что Джеймсоны были на грани банкротства и глава семьи заключил договор о браке с другой семьей с целью поправить финансовое положение. Очевидно, капитал Левеллинов он посчитал недостаточным для этого. Вынужденный покориться воле отца, Генри написал:
«Моя прекрасная синеокая Клара,
Как же несправедлива судьба, как может она разлучать две половины целого? Как может делить то, чему должно быть единым? Я не могу противиться его воле, но мое сердце навсегда принадлежит тебе одной. Ты – свет, на который я иду во тьме, ты – Солнце моей жизни, ты – все, о чем я могу мечтать. Все сны – о тебе, все мысли – о тебе, все мое существо тянется и рвется к тебе одной.
Молю тебя: сохрани память обо мне и нашей любви, ведь даже через века, когда тела наши станут прахом, бессмертные души смогут воссоединиться, а наши чувства станут маяком, незримым указателем.
Знай, я обязательно найду тебя.
Искренне твой,
Генри».
Клер повторяла слова вслед за Джеймсом, ведь они врезались в память, проявились на тонкой материи Мироздания и стали их красными строками судьбы, связавшими души.
– Ответ Клары Левеллин был коротким и сдержанным:
«Мой милый Генри,
Я бы хотела быть Луной, чтобы освещать твою жизнь и в темные времена. Надеюсь, у судьбы есть для нас и другое будущее, где мы будем вместе не только в бессмертии душ, но и в земных радостях.
Навсегда твоя,
Клара».
– Из исторических справочников и документов мне удалось выяснить, что Генри Джеймсон посвятил себя науке, много путешествовал и прожил достаточно долгую жизнь, оставив после себя дочь, которую назвали Клара. Его возлюбленная, мисс Левеллин, вышла замуж за Даррена Коллинса и переехала с ним в Ирландию, где и похоронена.
Клер закусила губу, чтобы сдержать слезы, и мягко улыбнулась, оглянувшемуся на нее Джеймсу. Он как раз закончил свой доклад и смущенно благодарил за аплодисменты. Клер тоже хлопала ему, радуясь его успеху.
– Ты твердо решила ничего ему не говорить? – в ухо ввинтился шепот Брины.
– Ага.
– А зачем тогда все это затеяла?
– Потому что не удержалась, – призналась Клер. – Я дала ему прямую подсказку, понимаешь? И этого оказалось недостаточно. То ли судьба распознала мое мошенничество и решила наказать, то ли наше время действительно еще не настало.
– И ты вот так его отпустишь? – не унималась Брина.
– Отпущу. Достаточно того, что его держит собственная клятва.
Пожимая руку все еще дрожащему Джеймсу, Клер широко улыбалась и хвалила его за старания. Он обещал больше не пропускать ее занятия, если они будут такими же увлекательными, как это исследование. Она предложила ему прийти на следующую лекцию и проверить.
Клер не лукавила, она была готова отпустить Джеймса снова. И снова. И еще раз. Столько раз, сколько потребуется. Ведь красная строка судьбы вернет его вновь, и непременно оставит с ней, когда придет время. Время их земных радостей.
Конец.
Конец