Но разве К-17/3 и его ставленник Скоков хотели сыграть честно — по политическим правилам, поддержав законно избранный парламент России? Нет, совсем другого хотел К-17/3 в те судьбоносные для России дни. Попытка свергнуть Хасбулатова уже в момент, когда Верховный Совет находился за колючей проволокой… Ожидание 3 октября для того, чтобы, выступив в качестве «третьей силы», зачистить и Хасбулатова с Руцким, и Ельцина… И, наконец, кровавые действия внутри здания Верховного Совета — с тем, чтобы спрятать концы в воду… Эту линию поведения никак нельзя называть «соблюдением политических норм». Вообще, после расстрела Дома Советов говорить о любых политических нормах или даже политических правилах было бессмысленно.
Чубайс начал чудовищную приватизацию с одной целью — пусть лучше бандитский капитализм, чем проигрыш Бориса Николаевича Ельцина. Кстати, Чубайс об этом заявил с неописуемой откровенностью.
Черномырдин при поддержке К-17/5 начал свою игру с вице-президентом США Гором.
Зюганов — еще один игрок в команде К-17/5, причем игрок стратегический — в решающий момент спрыгнул с политического поезда под названием «Фронт национального спасения». В ночь перед преступным расстрелом парламента Зюганов призвал своих сторонников не выходить на улицу, резко сломав свою предшествующую политическую линию, сделав ручкой и Руцкому, и Хасбулатову, и всем своим соратникам по ФНС.
И сполна воспользовался доставшимися ему в результате ареста политических конкурентов колоссальными преимуществами. Зюганов призвал своих сторонников идти на выборы и этим содействовал успеху ельцинского референдума, принятию ельцинской конституции, созданию беспомощно-декоративной Государственной думы. Уютно расположившись в креслах этой Думы, зюгановцы заявили об исчерпанности лимитов на революцию, поддержали ельцинский бюджет, ввели в свою программу концепцию устойчивого развития — это детище вице-президента США Альберта Гора.
Всё это вполне отвечало интересам К-17/5. Кстати, во время кризиса, порожденного ельцинским Указом № 1400, К-17/5, помимо игры против Хасбулатова, Руцкого, а главное — Скокова, вел еще и тайную игру в пользу Лужкова, который якобы был способен в случае признания его премьерских полномочий Верховным Советом двинуть московских силовиков на поддержку Верховного Совета.
Разумеется, если бы Лужков это и сделал (что было крайне маловероятно), то лишь ради прихода на место Ельцина. Что полностью отвечало планам К-17/5. Но почему за это так боролся Зюганов, находясь в здании Верховного Совета? Да, как ставленник К-17/5 он должен был за это бороться, ибо именно воцарение Лужкова в наибольшей степени отвечало интересам Гусинского, Бобкова, всего К-17/5. Но ведь «по совместительству» Зюганов был еще и коммунистом № 1!
Тайная игра в премьерство Лужкова не прошла бесследно ни для самого Юрия Михайловича, ни для К-17/5. Сразу же после расстрела Дома Советов К-17/3 начал свою игру — на этот раз уже имеющую своей явной целью нанесение удара по К-17/5, своему собрату по К-17.
Всё началось с критики в адрес Бобкова. Критики, не лишенной оснований, но явно рассчитанной на пиар в спецслужбистских кругах, которые не входили в К-17, но могли поменять расстановку сил в элитной игре между К-17/5 и К-17/3.
Суть критики сводилась к тому, что Бобков, возглавлявший борьбу с сионизмом, вдруг пошел в услужение к руководителю Российского еврейского конгресса Гусинскому. Кто у кого на самом деле был в услужении — это открытый вопрос. А вот то, что Гусинский не сам стал руководителем Российского еврейского конгресса, а был возведен на этот пост Бобковым, взявшим на себя переговоры с тогдашним руководителем израильской спецслужбы «Натив» Яковом Кедми, — это несомненный факт. Но любой пиар пренебрегает подобными фактами. Пиарщики ахали, охали, восклицали: «Как же ты пал, Филипп! На кого работаешь, товарищ генерал армии?!» И это действовало.
Одновременно началось обсуждение роли Бобкова в расстреле Дома Советов. Эта роль обсуждалась без особых искажений. Но — при полном замалчивании роли других организаторов этого преступления.