Вдруг над всеобщим шумом вознеслись более пронзительные крики. Эдвард ван Бюрен ринулся в глубину подвала, откуда они доносились, и на секунду замер от ужаса.
Гентец перекручивал китайца Йена, словно дешевую тряпичную куклу, набитую соломой. Он пытался четвертовать палача живым.
— Он заслужил это! — спокойно произнес матрос. — А потом я не люблю желтого цвета!
Быстрым движением он схватил китайца за подбородок и перегнул его голову назад. Раздался ужасающий треск — лопнул позвоночник. Китайский палач умер.
В подвале постепенно устанавливалось спокойствие. Большинство бандитов было убито. Остальные, тяжело раненные, валялись на полу, а матросы вязали их, как обычные пакеты.
Только сейчас Том заметил человека, прикованного к столбу.
Он сорвал с него капюшон и завопил.
Перед ним стоял бледный, но живой Гарри Диксон!
Гарри Диксон!
Живой Гарри Диксон!
Гарри Диксон, чью отрезанную голову он видел собственными глазами!
И Том от радости потерял сознание.
Быстро освобожденный от цепей Гарри Диксон помог своим спасителям обследовать замок, но больше никого в нем не нашли.
— У нас в руках вся банда, вернее, то, что от нее осталось, — заявил начальник полиции.
— У нас в руках нет главаря! — поправил его Гарри Диксон.
Простите… Доктор Линтхауэр умер от руки вашего ученика.
Главарь не он.
Учитель, — прошептал Том, — объяснитесь…
В этот момент появился радист Фландрии.
Срочная радиограмма для Гарри Диксона! — выкрикнул он. — Из Лондона, из Скотленд-Ярда!
Значит, меня там считают живым, — с улыбкой произнес сыщик и взял депешу.
Прочел ее и с улыбкой протянул Тому и ван Бюрену:
Объяснение тайны шестой головы, друзья мои.
Они прочли текст.
Хорошо загримированная голова. Голова не Гарри Диксона, а Джима Пайка. Поздравления и удачи! Гудфелъд.
Бог Хануман
Гарри Диксон и Том Уиллс остановились в Гранд-отеле Брюгге. Пару дней они отдыхали, наслаждаясь полным бездействием.
Почему бы не вернуться в Лондон? — предложил Том на третий день после освобождения учителя.
Последний акт пьесы еще не состоялся, — ответил Диксон.
А! И долго занавес будет ждать финала? — пошутил Том Уиллс.
Не позже сегодняшнего вечера, мой мальчик, — ответил сыщик, не скрывая отличного настроения, — я выбрал идеальные декорации для финала: прекрасный древний Брюгге с его бегинскими монастырями, чудесными памятниками и маленькими таинственными улочками.
Значит, будем ждать, лакомясь этим чудесным палтусом под белым вином, — пошутил молодой человек, разглядывая блюдо, которое метрдотель поставил перед ними.
Когда первые тени легли на уснувший город, гостиничный слуга явился в их номер и объявил Диксону, что прибыл посыльный и принес «вещь, о которой вы хорошо знаете».
Диксон улыбнулся и сердечно поблагодарил слугу.
— Малыш Том, — сказал он, когда они остались одни, — сегодня поздним вечером мы немного нарушим бельгийский закон, но полиция не будет иметь к нам претензий, как я полагаю, поскольку речь идет о ее репутации. Мы сейчас превратимся в обычных взломщиков.
— Отлично, — сказал Том. — Такая экспедиция мне по нраву. Масса непредвиденного и очарования!
— Вот это Том, который из Шерлок Холмса хочет превратиться в Арсена Люпена! — расхохотавшись, заявил Гарри Диксон.
В разгар ночи они покинули гостиницу, обутые в фетровые сапоги и одетые в черные костюмы.
— Револьвер? — спросил Том.
— Если хотите, но этого лассо, которое я спрятал под пальто, мне с лихвой хватит…
— Будете ловить лошадей, как ковбои?
— Лошадей нет, но всё же поганое существо!
Улицы были пусты. Невидимые куранты пропели над спящим городом. Колокол отмерил поздний час.
Они углубились в лабиринт улочек прелестного квартала Миннерватер, где Том услышал журчание воды в древних шлюзах.
— Учитель, — тихо спросил он, — вот уже полчаса за нами следует тележка. Тележка, накрытая черным брезентом.
Сыщик не обернулся.
— Пусть она следует за нами, Том. Я бы расстроился, если бы она не следовала за нами.
Они остановились перед высоким домом, увенчанным коньком. Дом был черным, ни одно окно не светилось.
Гарри Диксон немного повозился с замком, и дверь открылась.
Они оказались в просторном коридоре, который бесшумно прошли. Перед лестницей Гарри Диксон включил миниатюрный фонарик. Узкий луч света осветил ступени лестницы. На втором этаже сыщик и его спутник остановились и перевели дыхание. Дом был безмолвным и словно вымершим.