Мы можем идти, Сеньор? — спросил старик, поворачиваясь к Диксону, не осмеливаясь поднять на него глаза.
Сыщик кивнул, и все бегом бросились прочь из гостиной. Через мгновение забегаловка опустела. Шаги беглецов быстро исчезли в тумане.
Гарри Диксон остался в одиночестве в забегаловке перед странной двухгрошовой головой.
Он внимательно разглядел свой значок. Он был изготовлен из золота и имел стандартный рисунок черепа с перекрещенными костями под ним. На обратной стороне был выгравирован иероглиф, похожий на неровный ромб, пересеченный двумя параллельными линиями.
Он заметил, что старик глядел именно на этот символ, вызвавший его замешательство.
Он встал и тщательно обследовал дом, а вернее, две соседние комнаты. Они ничего ему не открыли. В сундуке он нашел сосуды, наполненные различными ингредиентами для изготовления пищи. Кассовый ящик забегаловки был пуст. Нигде не было одежды.
Тогда он принялся играть в одиночестве, ставя всё время на черное. Наконец выпало черное, и посыпался настоящий золотой дождь, переполнивший приемник монетами, которые потекли на стол звучным водопадом. Игральная машинка полностью опустела. Сыщик в задумчивости складывал монеты в столбик, когда машина вновь заработала сама собой и в приемник выпал блестящий предмет.
Это был небольшой плоский ключик из голубоватой стали с крайне сложной бородкой.
Уже началось утро, когда сыщик осторожно покинул странную забегаловку, унося деньги и ключ от таинственной дверцы.
Он дождался вечера и вновь приехал к забегаловке. Ставни ее были по-прежнему опущены.
Весь день Диксон собирал информацию.
Две комнаты первого этажа были сданы на год в аренду компанией недвижимости некоему Лостело, по происхождению французу. Здесь он не жил, а проживал на спокойной улице Клеркенуэлл, куда Диксон немедленно отправился.
Как сыщик и ожидал, адрес был фальшивым. Никто не знал Лостело.
По распоряжению властей забегаловка была опечатана, но никто и никогда не явился, чтобы снять арест с имущества.
Преступление в Клиссольд-парке
Гарри Диксону не пришлось прилагать особых усилий, чтобы заполучить пресловутую голову-автомат. Это был серийный аппарат, изготовленный одной французской фирмой, к механизму которой подсоединили маленькое, но чрезвычайно хитрое устройство.
Подача трех монет по два су, потом еще двух и еще двух полностью опустошала карман с мелкими монетами и открывала доступ к золотым монетам.
Сыщик связался с французским производителем. Тот ответил, что никогда не вносил никаких изменений в конструкцию и не получал просьб сделать это.
Изучив механику автомата, Диксон понял, что выигрыш при ставке на черное полностью опустошал золотой запас и включал часовой механизм, который мог через несколько минут выбросить в наклонившийся приемник некий предмет. Таким образом, в его распоряжение попал ключ.
Он послал Тома Уиллса обойти весь Лондон в поисках идентичных игральных машин. Молодой человек вернулся через несколько дней с довольно весомой добычей. Он обнаружил восемь подобных автоматов.
Но все они оказались обычными механическими игральными машинами, позволяющими выиграть несколько су, но чаще всего оставляли игрока без всего. Ни один из них не реагировал на подачу нескольких монет подряд в щель, а также не выплачивал выигрыш золотыми монетами.
Гарри Диксон решил, что существует некая масонская ложа, объединяющая эксцентричных людей, но в это время произошло преступление в Клиссольд-парке.
Июнь заканчивался, и многие школы закрывали свои двери на долгие каникулы.
Среди них был Говард-колледж, частное заведение для юных богатых бездельников, которым хватало среднего образования с обязательным изучением хороших светских манер.
Говард-колледж расположен на Грин-лейнс, и его сад соседствует с громадным Клиссольд-парком.
Директором этого почтенного заведения был доктор Стивен Говард. Он отпустил всех учеников на каникулы и собирался устроить себе продолжительный отдых.
Хотя его отдых стоит назвать относительным, поскольку педагог собирался писать бесконечные эссе и мемуары об устаревшей и подзабытой литературе начала XIX века.
На следующий день после расставания с учениками доктор Говард взял стопку чистых листов и полгаллона фиолетовых чернил, уселся перед открытым окном и приступил к работе.
Он работал весь день и даже часть ночи, поскольку слуга через дверь пожелал ему доброй ночи, когда пробило одиннадцать часов. В час утра этот слуга по имени Питер Сламкин проснулся от сильнейшего приступа зубной боли. Он встал, чтобы принять старое лекарство, которое считал самым надежным, а именно «якобинскую воду». Затем выглянул в окно.