- Похоже на то, что ты сам от неё без ума, - заметил Мартен.
- Ба, мне бы твои годы! - вздохнул Каротт.
- Ты же ненамного старше Ричарда.
- Я скорее ровесник Бласко Рамиреса. Насколько я помню, у тебя с ним кое-какие счеты...
- Не нужно мне напоминать, - порывисто бросил Мартен. Этот трус раз за разом ускользает у меня из рук, но рано или поздно я с ним разберусь по-своему.
Каротт выказал легкое нетерпение: Ян злился и не понимал, о чем идет речь.
- Мне пришло в голову, - протянул он, немного колеблясь, что ты мог бы при случае отплатить и сеньору де Толоса...
Мартен вытаращил на него глаза, но тут же его осенило. Все было так ясно и просто: будь Мария у него в руках, и Рамиресу, и Толосе пришлось бы принять любые условия! Впрочем, Бог с ним, с Толосой - тому было уже под сотню. Но Рамирес!
Рамирес, жених Марии де Визелла, не мог бы отвертеться от встречи с оружием в руках.
- Что, дошло наконец? - спросил Пьер.
Мартен глянул на него исподлобья и вдруг рассмеялся.
- Ты лучший из моих друзей, - сказал он. - Но как быть с Ричардом?
Каротт пожал плечами.
- Это уже твои заботы. Ты ближе с ним, чем я. Могу только сказать тебе, что Ричард не в восторге ни от упрямства Марии, ни от затяжки переговоров о выкупе, размер которого наверняка будет гораздо меньше, чем он поначалу рассчитывал.
- Понимаю, - кивнул Ян. - Еду к нему.
Шевалье Ричард де Бельмон обитал в нанятом доме с садом неподалеку от Кенсингтона. Дом этот, возведенный строителем, явно влюбленным в образцы пригородной ливерпульской архитектуры, отличался снаружи исключительным безобразием; в то же время большой сад - скорее даже парк, тянувшийся за ним, был красиво разбит и прекрасно ухожен.
Мартен прибыл туда, настроенный очень воинственно, поскольку рассмотрев на трезвую голову поведение Бельмона, пришел к выводу, что Ричард оказался весьма нелоялен по отношению к нему, скрывая происхождение своей пленницы и тот факт, что Бласко де Рамирес был её женихом.
- Настоящий друг таким образом не поступает, - заявил он, изложив то, что узнал от Каротта.
Шевалье де Бельмон почувствовал себя несколько задетым, не столько содержанием, сколько тоном этого заявления. Выпрямившись в плетеном кресле, на котором он отдыхал в тени ветвей, пока Мартен расхаживал взад - вперед по газону, вновь и вновь задерживаясь перед ним и объясняясь на повышенных тонах.
- В самом деле? - иронично спросил он. - И почему же?
- Потому, - отрезал Ян, - что истинная дружба не может дрогнуть под влиянием первой попавшейся юбки. Разве что...
- Что? - спросил Бельмон, вставая.
- Разве что шрамы от ногтей на лице отозвались такими же шрамами в сердце, - деланно рассмеялся Мартен.
Де Бельмон тоже усмехнулся, но усмешка была невеселой, а в словах его вновь звучала ирония.
- Я не столь романтичен и не столь влюбчив, как ты, сказал он. - Мог бы напомнить тебе времена, когда ты сам забывал о друзьях ради первой попавшейся юбки - или скорее может быть ради некоего саронга, скрывавшего сомнительные прелести индейской красотки. Я не держал за это на тебя обиды, хоть из-за неё ты едва не стал кациком Амахи, - презрительно добавил он.
Удар был точен: Мартен побледнел от гнева и машинально положил руку на эфес рапиры.
- Услышь я это от тебя в другом месте, - вполголоса сказал он, ответил бы этим клинком.
- К твоим услугам, - поклонился Ричард. - Мне кажется, что этот сад место не хуже любого другого. Если тебе нужны свидетели... - Он оглянулся в сторону дома и запнулся.
Мартен проследил за его взглядом и увидел красивую девушку, опершуюся локтями на поручни балкона. Не усомнился ни на миг, кто она - эта прелестница в летящем платье белого шелка, хотя не смог присмотреться к ней получше, поскольку шевалье де Бельмон продолжил прерванную мысль и, указав на стриженный газон у крыльца, громко сказал:
- Мы можем пригласить Марию Франческу в свидетели нашей встречи.
- Если она согласится... - буркнул Мартен, сбрасывая сюртук и заворачивая рукава рубашки.
- Полагаю, согласится, - ответил Бельмон, после чего, став на средину газона, обратился прямо к ней. - Сеньорита, представляю вам капитана Мартена, о воинственности которого и рыцарских манерах вы слыхали не только от меня.
Мария Франческа подтвердила это легким кивком и с любопытством стрельнула взором на грозного корсара, хмуро смотревшего на нее.
- Капитан Мартен, - продолжал Бельмон несколько утрированным, полуироничным тоном, - жаждет вашего общества, и до такой степени, что любой намек о любой иной даме в вашем присутствии считает оскорблением. Поскольку я имел неосторожность вспомнить об одной из них, жаждет моей крови и желает пролить её на ваших глазах. Разумеется, я буду защищаться, и прошу вас, сеньорита, от своего имени и от имени капитана Мартена, согласиться судить, пройдет ли схватка по всем правилам чести и рыцарства.
Он поклонился, и когда Мария вновь благосклонно кивнула, выхватил шпагу из ножен и поклонился вновь - вначале сеньорите де Визелла, потом Мартену, который сделал то же самое, обнажая свою рапиру.
Они смерили друг друга взглядом. Бельмон - с ироничной усмешкой, Мартен - с лицом, налившимся кровью от нараставшего возмущения, вызванного насмешками противника.
Ян атаковал первым, с таким азартом, что Ричарду пришлось отскочить назад. Рапира изобразила два ложных укола в шею и правый бок, после чего блеснула над головой шевалье де Бельмона, но была парирована; сталь лязгнула о сталь. Бельмон оскалил зубы в ухмылке, но не ответил атакой на атаку, только сильнее согнул ноги в коленях, словно готовясь обороняться. Тогда Мартен атаковал снова и вновь его рапира натолкнулась на заслон. Но на этот раз ответ последовал незамедлительно: Бельмон с терции изобразил переход в кварту, как для укола в горло - но обошел парирующий удар Мартена мельницей над его головой, чтобы уколоть в правый висок.
Не вышло: Ян был начеку и гибок, как лоза; хватило короткого движения его кисти - и шпага лязгнула по клинку рапиры.
Теперь уже Ричарду пришлось мобилизовать всю свою ловкость и умение владеть оружием, чтобы устоять перед яростным натиском противника. Мартен азартно атаковал, и его удары и уколы сыпались градом.