— Нет, конечно, нет, — произнес Спенсер, надеясь, что Альберт заметит сарказм в его голосе. — И сколько же, по-вашему, вы им должны?
— Не знаю.
— Много, наверное?
— Наверное.
— Ну так эти деньги Кристины…
— Что за деньги Кристины? — резко прервал его Альберт.
— Дайте мне закончить. Эти деньги со счета Кристины, которые вы разделите с остальными наследниками, — они ведь составят больше трех миллионов долларов. Их, наверное, будет достаточно, чтобы покрыть ваши долги. Вы так не считаете?
— Да. Но все же я не хочу брать ее деньги.
— Понятно. Вы гордый. Это что, появилось у вас недавно?
— О чем вы говорите?
— О чем я говорю? Как по-вашему, я похож на идиота?
— Нет, — сказал Альберт, глядя в глаза Спенсеру.
— А мне кажется, вы держите меня за круглого идиота.
— Ну, это уже ни в какие ворота не лезет.
Спенсер стиснул зубы и подошел к Альберту ближе.
— Она платила за ваше обучение, Альберт. Она за это платила, и поэтому вы не должны колледжу ничего, ни единого пенни.
Альберт не ответил. По вермонтским холмам гулял ветер. Аристотель лежал на снегу и грыз палочку. Было очень тихо. «Неудивительно, что ей нравилось сюда приезжать, — подумал Спенсер. — Но с ним?..»
— Ну и что… даже если это и так? Если она платила, — отозвался, наконец, Альберт. — Ну и что, если она платила? Такого закона нет, чтобы это запрещалось.
— Да, такого закона нет. Но есть закон, запрещающий врать офицеру полиции. Так вы по-прежнему считаете меня идиотом? — снова спросил Спенсер.
— Нет!
— Альберт, — Спенсер повысил голос, — она платила за ваше обучение с первого года, как вы начали заниматься в Дартмуте.
— Ну и что?
— Альберт, — медленно повторил Спенсер, — она платила за вас с самого первого дня. Как могла она платить за ваше обучение, если вы говорите, что познакомились с ней только на первом курсе?
Альберт не ответил. Затем он вскинул глаза и вгляделся в Спенсера. В этом взгляде было что-то такое, что по спине у детектива пробежал озноб. И к погоде это отношения не имело, в этом он был уверен. Внезапно Спенсер понял, что в любой момент может умереть, прямо сейчас, прямо здесь, среди этих покрытых снегом гор, и вполне вероятно, Аристотель будет откапывать его, разрывая своими лапами снег.
Как он мог проявить такую беззаботность и приехать в столь пустынное место с человеком, которого совсем не знает?! Он приехал сюда один, и никто не знает, где он сейчас и с кем. Спенсер вдруг осознал, что до сих пор никого из друзей Кристины всерьез не принимал.
Альберт, должно быть, прочитал его мысли, потому что его холодные темные глаза стали еще холоднее.
— Вам не следует ни о чем беспокоиться, детектив. Я не убивал ее, и вам тоже не нужно ничего опасаться. — Он сделал паузу. — Ведь вы сейчас испугались, правда? Вы подумали, что загнали меня в угол и я могу решиться на что угодно? — Он громко рассмеялся. — Не беспокойтесь, детектив О'Мэлли. Я вовсе не загнан в угол и не имею никакого желания там оказаться. Вы правы: мы познакомились друг с другом раньше. Незадолго до поступления в Дартмут. Я могу рассказать вам об этом подробнее, но знаю, что это не может быть связано с гибелью Кристины.
— Это не ваше дело, Альберт, — спрашивать и решать, — произнес Спенсер.
— Вы правы. Что я знаю? Я всего лишь студент, специализирующийся по философии.
«А вдобавок ко всему ты еще и лжец», — подумал Спенсер и резко бросил:
— Пошли!
Альберт пошел было к машине но и вдруг остановился.
— Подождите минутку, — сказал он. — Постойте. Я сейчас вернусь.
— Вы никуда не пойдете.
— Подождите. Мне нужно кое-что забрать.
— Нет, Альберт. Не нужно.
— Я вернусь сейчас же, — проговорил Альберт и направился к домику.
Спенсер мгновенно преградил ему дорогу и приказал:
— Альберт. Я сказал «нет» и настаиваю на этом. Нет. Я не знаю, что такое вы хотите забрать отсюда, но вы это не заберете.
Альберт смотрел на него, не двигаясь, не шелохнувшись, пристально, не моргая.
— Детектив О'Мэлли, я хочу забрать ее пальто, — произнес он медленно и терпеливо. Его черные глаза горели. — Кристина забыла здесь свое пальто, и я хочу его забрать. Если желаете, пойдемте со мной.
— Альберт, не заставляйте меня вас арестовывать. Я могу сделать так, что вы проведете ночь в тюремной камере. И уверяю вас, сделаю это с удовольствием.
Но слова эти не произвели на Альберта того впечатления, какое они произвели тогда на Джима. Альберт не собирался делать карьеру политика. Альберту было на это наплевать. Его не заботило, проведет он или нет ночь в тюремной камере, и, чтобы Спенсер не сомневался в этом, он тут же и сказал: