Она снова повернулась к Конни.
Та хотела, видимо, что-то спросить, но никак не решалась. Наконец Конни откашлялась:
— Крисси, хм, послушай. Твоя собака, Аристотель… Пес был с тобой?
— Когда?
— Ну, прошлой ночью.
Сердце Кристины упало: «Она пытается загнать меня в ловушку. Но что мне сказать? Я даже не знаю, говорила она уже сегодня с Альбертом или нет. Она определенно пытается поймать меня на чем-то. Но на чем?»
— Что-то не помню, — неопределенно ответила Кристина. — Послушай, мне действительно нужно…
— Альберт сказал, что вчера ночью он ходил гулять с Аристотелем вместо тебя.
Внутри у Кристины разжалась пружина. Виду она, конечно, не подала.
— Да. Он заходил и взял собаку.
— Он заходил! — воскликнула Конни. — Значит, ты его видела?
— Не больше минуты, — ответила Кристина.
— А что потом?
— Что значит «потом»? Потом я заперла дверь.
— Почему тебе пришло в голову запираться?
— Потому что я собиралась лечь спать, а он ушел надолго.
— Насколько это надолго?
— Не знаю, Конни. Он вообще никогда не приводит Аристотеля обратно. — Она не знала, что еще можно сказать, а Конни по-прежнему казалась неудовлетворенной. Кристина сделала вид, что задумалась. — Может быть, он пошел к Френки?
— Вот именно это он мне и сказал. Но он говорит, что возвращался и стучался к тебе, но ты не отозвалась.
— А во сколько это было? Я не слышала, чтобы кто-то стучал, — проговорила Кристина, лихорадочно соображая, как ей выкрутиться из этого двусмысленного положения. «Альберт, ну почему ты сначала не поговорил со мной?»
— Но когда я стучалась, ты, надеюсь, слышала. Кстати, через сколько это было после того, как он ушел с Аристотелем?
— Не знаю. Может, с полчаса прошло, может, больше. Это уже был не первый раз, когда Конни допрашивала Кристину. Оставалось надеяться, что этот будет последним. После Эдинбурга подозрительность Конни по отношению к Альберту и Кристине непрерывно нарастала. В первое время, когда Конни и Кристина жили вместе, Кристина никогда не подпадала под подозрение, хотя Конни всегда была уверена, что Альберт встречается еще с кем-то.
Кристина подняла на Конни свои темные грустные глаза. У той было такое выражение, как будто она все это проглотила и теперь переваривает. То есть заставила себя поверить объяснению, в которое поверить трудно. Приняла это объяснение. Кристина сейчас остро ненавидела себя за эту ложь.
— Конн, я-то думала, что он с тобой. Я думала, он отвел Аристотеля к тебе.
— Так вот: этого не было, — сказала Конни, стараясь, чтобы голос не срывался.
Кристина потянулась и взяла Конни за руку.
— Мне очень жаль, что у тебя такое настроение. Но все будет хорошо. Ты же знаешь: Альберт тебя любит.
— Знаю ли я? Ничего я не знаю.
— Да что ты, в самом деле! Это же видно невооруженным глазом. Он всегда смотрит только на тебя. Это же очевидно.
Конни пристально посмотрела на Кристину и спросила:
— Ты смеешься надо мной, да?
— Нет, конечно, нет. — «И чего я только влезла с этими утешениями?»
— Ты говоришь, он на меня смотрит? — Конни громко рассмеялась. — Ты дурачишь меня, Кристина. Ты когда-нибудь замечала, как Альберт смотрит на тебя?
Кристина знала, как смотрит на нее Альберт. Однако произнесла с невозмутимым видом:
— Конн, я не понимаю, что ты…
— Кристина! — Конни совсем разволновалась. — Он смотрит на тебя, и ты на него, вы смотрите друг на друга, как… Я не знаю… как если бы… Я не знаю… как если бы у вас это на всю жизнь. Как будто он отправляется на войну и там непременно погибнет и сейчас смотрит на тебя в последний раз. Господи, это сводит меня с ума. Не говори только, что ты этого не замечаешь!
— Конни, я извиняюсь, но я действительно ничего такого не заметила.
— Ага, Альберт твердит то же самое. «Конн, ты просто с ума сошла, — говорит он. — Конн, я, наверное, был просто голоден. Конн, да на Френки я смотрю точно так же» или «Конн, ты просто глупышка. А как, по-твоему, я смотрю на тебя?».
Кристина начала чувствовать неприятное жжение в животе.
— Что ты хочешь от меня услышать, Конни? — произнесла она вяло.
Конни продолжала, как будто не слышала вопроса Кристины.
— Я сказала ему, что меня не волнует, прикасается он к тебе или нет, потому что, возможно, он этого и не делает, и не важно для меня, говорит он тебе что-нибудь особенное или нет, потому что, наверное, ничего такого особенного он не говорит, но сводит меня с ума именно то, как он смотрит на тебя. Я просила его не смотреть на тебя больше. — Конни глубоко вздохнула и резким жестом отбросила с лица волосы. — Господи, это все так нелепо и абсурдно!