Спенсер поднялся.
— Это была не просто собака, — произнес он негромко. — Это была ее собака.
Спенсер сделал снимки всего, чего только можно. Конечно, был запечатлен сам холмик со всех сторон, все вокруг холмика, отпечатки подошв ботинок неизвестного, следы собачьих лап, следы когтей на плотном насте, прорытая собакой лунка крупным планом. Закончив снимать, он поднял голову и застыл, наблюдая за работой санитаров. Одетые в белое, они начали осторожно раскапывать тело, действуя только руками в перчатках, стараясь не повредить следы, оставленные рядом.
Первыми были извлечены ее ботинки, которые, как выяснилось, были надеты на голые ноги и тщательно зашнурованы. Затем из-под снега показались голые икры, а следом и колени. Спенсер начал молиться про себя, чтобы на ней оказалась хоть какая-нибудь одежда, но когда они добрались до ее голых бедер, он начал подозревать худшее.
В отчаянии он вытащил у себя из-под ног покрывало, готовый в любую секунду ее прикрыть. Господи, она была голая! Она лежала под снегом голая. Все это время она пролежала голая! У него заволокло глаза.
Санитары осторожно расступились и повернули головы к Спенсеру, который вперился в них неподвижным взглядом с покрывалом в руках.
— Все в порядке, старик. — Уилл похлопал Спенсера по плечу. — Вы можете продолжать, — кивнул он санитарам.
Спенсер отвернулся. Ему было непереносимо видеть, как они соскребали снег с ее гениталий. Затем, уронив покрывало, он выхватил фотоаппарат из рук Уилла. Боже, как ему хотелось сейчас оказаться в баре, чтобы на стойку падал мягкий свет, а он, чтобы сидел на высоком табурете с бокалом в руке. Спенсер поежился.
— Будьте осторожны, — проговорил он еле слышно. — Пожалуйста, будьте предельно осторожны.
Санитары освободили от снега ее голый живот, кисти рук и предплечья. Теперь они осторожно стряхивали снег с ее окаменевших белых грудей. Спенсер поднял фотоаппарат, руки его дрожали.
Ребята начали извлекать из-под снега ее плечи и шею…
— Осторожнее! — вскрикнул Спенсер. — Я же просил вас быть осторожнее, черт возьми!
Они повернулись и посмотрели на него. Уилл выпрямился и положил руку на плечо Спенсеру.
— Может быть, вы сами хотите заняться этим? — спросил один из санитаров.
При других обстоятельствах Спенсер, нашелся бы что ответить. Но при других обстоятельствах ему бы и дела не было, как санитары обращаются с трупом: осторожно или не очень.
Он покачал головой:
— Все в порядке. Продолжайте, ребята. Только, прошу вас, будьте предельно осторожны. — Затем добавил очень тихо: — Это моя личная просьба.
Наблюдать за их работой было выше его сил. Время от времени он бросал на ее тело быстрые короткие взгляды. На этом теле было много следов — порезы на коленях и икрах, темные кровоподтеки в области грудной клетки. Все это могло, конечно, являться следствием автомобильной аварии. С другой стороны, эти следы мог оставить насильник, маньяк. Как же еще можно объяснить ее пребывание в лесу, на морозе, в голом виде?
Даже после смерти ее левая рука выглядела ненормально. Она была как-то неестественно вытянута вдоль туловища. Что-то сходное с тем впечатлением, какое производит неровно накрытая крышкой кастрюля.
— Осторожнее, — продолжал бормотать себе под нос Спенсер. Он поднял фотоаппарат и отснял еще одну пленку, обходя тело Кристины вокруг, подходя то ближе, то отступая назад, не позволяя себе смотреть ни на что другое, кроме как на видоискатель «Никона».
Сзади к нему приблизился Уилл:
— Спенс, ты закончил?
— Да, конечно, — отозвался Спенсер. — Все в порядке.
— Тогда я хочу, чтобы ты взглянул кое на что.
Спенсер опустился на колени рядом с Уиллом, и оба склонились над телом. Со стороны могло показаться, что они возносят молитву.
Собственно, так оно и было. Спенсер молился. Он пробормотал про себя несколько раз «Аве Мария», прежде чем произнес:
— Ее глаза закрыты.
— Правильно, — согласился Уилл. — Довольно необычно, я бы сказал.
— Я бы добавил: просто невозможно.
— Это возможно, но только в одном случае: если она заснула и замерзла во сне.
— Это вряд ли, — ответил Спенсер. — Как ты себе представляешь это — заснуть на снегу, в голом виде, в такую погоду?
— Да, ты прав, — проговорил Уилл. — В такую погоду нормальный человек голым на улицу не выйдет. А на ней, как мы видим, ничего нет, кроме ботинок. И ее глаза закрыты.
Спенсер поднялся, повернул голову к Уиллу и уверенно сказал:
— Я думаю, она была убита. И глаза ей закрыл убийца.