Лама Ли Цзы играл на ситаре. Это не тибетский инструмент, но он очень хорошо им владел. Он дергал струны маленькими коричневыми ручками, похожими на лапки обезьяны. Кстати, Ли-Цзы немного походил на обезьяну с бритой головой. Он был одет в желтую свободную мантию. Я много работаю с ассоциациями, и моим первым впечатлением было то, что Ли-Цзы был смесью Ганди, Неру и йоги Махариши. Он не напоминал мне Мараджарати, моего старого йога, но тот был йогом, а не ламой. Я полагаю, что должна быть разница.
Ли Цзы держал глаза закрытыми, играя на ситаре. Я видел, как шевелились его губы, но, конечно, не мог его понять.
Теперь я стал обращать внимание на других гостей. Некоторые были в костюмах, но большинство без них, хотя все были в масках. Кроме Диона Гермеса и Ли Цзы, И парня, который ходил среди гостей и раздавал листовки или памфлеты. Даже если бы он носил маску, он не мог бы меня обмануть. Я уже видел слишком много подобных. Мышцы! Глупые мускулы. Мышцы телохранителя. Элегантно одетый в смокинг, вырезанный так, чтобы скрыть наплечную кобуру. Вежливыми жестами и неслышными шагами он перемещался среди гостей, раздавая бумаги и изредка болтая. Он был хорошо сложен, худощав, ни стар, ни молод. Бьюсь об заклад, он не курил, не пил и не принимал наркотики. Его удар был наверно убийственным.
Я смотрел, как он двигается по комнате, как тигр, пытающийся выглядеть ручным. В любом случае, он не работал в Агентстве. Они не нанимают таких, как он.
Я не видел никого похожего на Питера Пэна. Я еще раз пробежался глазами по гостям, чтобы убедиться. Я обнаружил кое-что еще. Все лица были закрыты масками, но были видны руки, горло, ноги и руки. И все они рассказали одну и ту же историю. Все они были стариками. Больные люди. И это были богатые люди. Богатые люди.
Головоломка начала походить на что-то. Та часть, которая теперь стала видна, была простой и классической. Ничего больше или меньше чем мистические аферы. У этого были стороны, которых я еще не знал, но как бы вы это ни упаковывали, это все равно был мусор.
Хоук упомянул, что две вещи, проблемы, или как бы вы это ни называли, идут параллельно. Мне казалось, что они скорее противоречат друг другу. Хоук и я не были на одной волне. Если только он не скрывал что-то от меня. Иногда да. Иногда эта его надоедливая привычка чуть не стоила мне жизни. Но старик никогда не извинится.
Киллбрайд была быстрой, и она могла двигаться неслышно. Не многим удается отстать от меня так незаметно, как ей сейчас. Я был в тени, но света было достаточно, чтобы она увидела мои золотые погоны. Она встала в футе позади меня, и спросила: «Вы лейтенант Сэмплайнер?»
Я кивнул, не оборачиваясь, и продолжал смотреть в комнату. — Да, а ты Питер Пэн?
Мы не играли в игры, и мы оба это знали, но она начала мне нравиться, когда я заметил, что ей трудно сдержать смех.
— Да, я Питер Пэн. Вы опоздали, лейтенант. Я искала тебя повсюду. Я еще не оглянулся. Я не хотел пропустить ничего из того, что происходило в комнате. Теперь она была ближе ко мне, дыша мне в ухо. Ее дыхание сладко пахло, и она, очевидно, ела мятные леденцы.
— Что-то меня задержало, — пробормотал я. 'Почему? Случилось ли что-нибудь шокирующее?
"Н-нет." Теперь ей не нужно было хихикать. Она нервничала. — Я начинаю бояться, — сказала она. 'Я не понимаю. Я никогда раньше не боялась, и мне это не нравится.
'Чего вы боитесь?' Я только что обнаружил кое-что. Когда я первый раз подсчитал, в комнате было около тридцати человек. Теперь я насчитал только двадцать два. Я мог ошибиться на одного или двух, но это невозможно...
Может быть, она испугалась. Может быть, поэтому она вдруг оказалась так близко ко мне, что я почувствовал мягкое бедро и две твердые груди напротив себя. И пахло хорошим, не слишком дорогим парфюмом.
Ее губы почти коснулись моего уха, когда она прошептала: «Я не совсем понимаю, почему я так напугана. Только что, это все было слишком легко. Мистер Фелан пригласил меня сюда как гостя, как друга друга. Конечно, у меня была карта. Иначе вы сюда никогда не попадете. Но со мной вовсе не обращались как с незнакомцем. Меня полностью приняли как друга. Слишком хорошо! Рона Мэтьюс болтала со мной, Дион Гермес беседовал со мной, и я думаю, что старый лама, Ли Цзы, собиралась начать со мной побеседовать, когда я ускользнул. И я здесь единственная молодая женщина! Я беспокоюсь об этом. Я видел некоторых других женщин, и все они были старыми козами».
Я обнял ее за талию. Она была мягкой, но твердой. — Я не попытаюсь с тобой болтать, — заверил я ее. «Для меня работа всегда на первом месте».