Телеграмма гласила: « Модель Т Волк-Волк-Первый-немедленно». Отправитель не указан. Это тоже было лишним. Отправителем был Хоук — кто еще это мог быть? - и это означало, что у меня есть другое задание, вступающее в силу немедленно. За многолетнее сотрудничество мы с Хоуком разработали собственный код. Не присутствующий в официальных кодовых книгах. Я никогда не ношу с собой кодовую книгу. Это напрашивается на неприятности.
Я также сомневаюсь, что кто-либо из других Киллмастеров — я случайно знаю, что есть еще трое, а Хоук не знает, что я знаю — понял бы код телеграммы. Я сделал это без особых усилий во время бритья. «Модель» ничего не значила, чистое бумажное наполнение, да и для того, чтобы немного усложнить задачу нежелательным заинтересованным сторонам. «Волк» — второй «Волк» был излишним — означал писателя Томаса Вулфа. «Первая» означала его первую книгу.
Первой книгой Томаса Вулфа была «Вернись домой, ангел». "Немедленно" было ясно. Это означало поспешность.
Хоук вызывал меня в Лос-Анджелес как можно скорее. Кезия все еще спала, как измученный младенец, пока я собирал свои вещи. Я всегда путешествую с минимальным багажом. Для работы мне тоже многого не нужно: люгер, стилет, иногда какая-то маскировка вроде прически, набивки и контактных линз. Кстати, я в основном использую «естественную» маскировку, то, как хожу и разговариваю, и редко пользуюсь резиновыми и пластиковыми вспомогательными средствами. Мне они не нужны. Помимо отличной подготовки в выполнении заданий, у меня есть врожденный миметический талант. Это иногда полезно. Кезия не проснулась. Я оставил стопку денег на комоде и, выходя из комнаты, старался не смотреть на нее. Это было кончено, и лучше было забыть об этом. Ставлю тысячу долларов против одного ливанского фунта, что около тридцати двух центов, что больше никогда не увижу ее живой. Но когда я шел к лифту, мне пришлось признаться, что мне пришла в голову жуткая мысль. Казалось, будто я только что лежал в постели с красивым трупом. И некрофилия точно не входит в число моих предпочтений.
Я увидел его, когда ждал такси, которое отвезет меня в аэропорт. у меня хорошая память; не абсолютная или фотографическая память или что-то ненормальное, но хорошая память. Я разрабатывал его. И два-три раза в год я провожу неделю в архивах АХ в Вашингтоне.
Он болтался на стоянке и болтал с парковщиком. Крупный мужчина в одном из тех плохо сидящих костюмов, которые, кажется, им всегда приходится носить. Его звали Николай Товарец, и он был неважным офицером КГБ. Я не знал их главного человека в Бейруте, но я знал Товарца. Он был профессиональным убийцей. Большую часть времени он работал руками, насколько я помнил напильником, и в основном занимался женщинами. В вестибюле я запасся стопкой газет, но не обратил внимания на кричащие заголовки и стал изучать Товарца. У него были большие руки. Он смотрел мимо меня без интереса. На мне была личина Сайласа Лапхампака, очки в роговой оправе, и я шел, сгорбившись, в полупьяной манере. Я знал, что в такую рань бары работать не будут, поэтому выпил немного арака в номере отеля, чтобы изо рта пахло алкоголем. Было всего несколько минут седьмого, а я уже выглядел наполовину пьяным.
Подъехало мое такси, и я сел. Значит, за Кезией Ньюманн следили. Я задавался вопросом, как долго они будут продолжать это, а затем выкинут ее из списков. По крайней мере, меня не разоблачили. Иначе я бы сейчас не сидел в такси по дороге в аэропорт. Я ничего не мог сделать. Совершенно ничего. Я понял, что мне снова повезло, как это часто бывает, и что я выбрал правильный момент. Телеграмма Хоука пришла вовремя. Если бы я остался еще на несколько часов, пригласил Кезию на ужин, я мог бы вляпаться в какое-нибудь дерьмо . Бессмысленно думать об этом.
Когда я прибыл в аэропорт, я еще не читал парижское издание «Нью-Йорк Таймс». Я улетал и у меня было не больше полминуты в запасе. Я сунул газеты под мышку и, оказавшись в самолете, увидел, как блестит снег в горах Дар-эль-Бейдер на северо-востоке. Постепенно вершины становились больше, и я понял, что мы собираемся пролететь над Баальбеком. Это был туристический трюк, якобы вежливый жест, который должен был заставить вас забыть о том, что самолет вылетел слишком поздно, кондиционер не работал, а стейк был жестким. Что касается меня, то я видел Баальбек. Слово Баальбек вырвалось у меня из горла. То место, где я когда-либо был близок к смерти, было нападение на Храм Юпитера. Я вытащил газеты.
Этот ребенок был прав! Кто-то — и, похоже, никто точно не знал, кто — провернул трюк с телевидением по всему миру. Парень сказал: «Все телевизоры везде испорчен, миста» .