— Это… тоже дух? — шепчет она, поднося руку к глазу. Её нисколько не заботит, что шаман остаётся с невидящей стороны.
Шаман спешно кивает, и Мара переводит взгляд на него. В этот момент шаман напоминает ей Сима — он такой же восторженный, по-ребячьи счастливый. Мара прикусывает губу, чтобы улыбка не выползла на её лицо.
— Спасибо, — она произносит это слово во второй раз за день, но теперь — искренне.
Шаман смотрит на неё как-то по-новому.
— Мара! — раздаётся откуда-то сверху, и Мара покрывается холодным потом. Она совсем потеряла счёт времени и забыла, что пришла сюда лишь на первую половину ночи.
Шаман отстраняется от неё, и его лицо почти ничего не выражает; разве что он вопросительно смотрит на Мару.
— Это Нийра, она пришла сменить меня, — спешно объясняет она, и взгляд шамана смягчается. — Мне надо отсюда выбраться!
Шаман пристально оглядывает её с ног до головы.
— Я тебя подсажу, — предлагает он неожиданно.
Мара смотрит на него недоверчиво, но делать нечего. Шаман встаёт лицом к той части стены, верх которой выходит в пещеру. Мара ставит ногу сперва на его связанные руки, другую, подпрыгивая, на плечо, и цепляется ладонями за выступ. Подтянуться наверх для неё — раз плюнуть, и, уже оказавшись наверху, она оборачивается к узнику.
Капля с её руки по воздуху перетекает за спину к шаману, и огонёк, сначала приземлившись Маре на нос, присоединяется к другому духу.
— Спасибо, — снова шепчет она.
Шаман мотает головой.
— Лучше приди ещё, — чуть слышно произносит он. — Буду ждать, Мара.
Мара глотает слова и кивает.
— Мара! — настойчивее зовёт Нийра.
— Я здесь! — откликается она, прячет свой страх и уверенно идёт на голос.
Огоньки за её спиной гаснут.
Глава 3
Мара бежит по лесу, подпрыгивая, и охапка пахучих трав в её руках то и дело норовит вывалиться. Иголки под босыми ногами почти не колются — Мара почти всегда ходит босиком. У неё есть обувка, выделанная из кожи, но Маре не нравятся ощущения и мозоли, остающиеся после ходьбы в ней.
День первого выпавшего снега считается в племени особенным.
Чувствовать обнажённым телом порывы ветра тоже неприятно, но Мара всё равно терпит: тепло волчьей крови согревает замерзшие пальцы. Мара знает, что по её лицу расползается широкая улыбка. Она спешит в селение, к горячему костру, около которого сейчас рассаживаются её соплеменники. Видя впереди снег, Мара не может удержаться и с разбега прыгает в крохотный сугроб. Травы всё-таки падают из её рук, но Мара громко и заливисто хохочет.
— Мара! — укоризненно окликает её голос Керги. — Мы же ждём тебя!
Мара шкодливо ёжится. Пока Керга помогает собирать рассыпавшуюся охапку, он бросает на неё внимательный взгляд.
— Скажи, — медленно начинает он, и Мара дёргается. — Что-то случилось, когда ты на днях сторожила в пещере шамана? Нийра говорила, что она испугалась, когда ты очень долго не отзывалась.
Мара неумолимо краснеет, но надеется, что Керга не прочтёт на её лице правду.
— Не так уж и долго! — бурчит она. — Я просто задумалась о том, что Ведьма в этот раз не дала мне ничего от боли в шраме. Я не понимаю, что я сделала не так.
Она почти не врёт: каждый раз, когда Мара приходит к Ведьме, та накладывает ей на глаз чудесную мазь. Спустя какое-то время шрам перестает ныть. И хоть в этот раз запечатанные духи не стремились вырваться наружу, как Ведьма говорит обычно, Мара всё равно обеспокоена.
— Понятно, — тут же улыбается Керга, но Мара нутром чувствует в его улыбке что-то поддельное. — Пойдём, иначе пропустим первые песни.
— Да, пойдём!
Мара воодушевляется снова и вприпрыжку отправляется за молодым вожаком. У Керги короткие русые волосы и перекатывающиеся мускулы на спине, но так в открытую глазеть на него не слишком прилично, поэтому Мара отвлекается, предвкушая то, что ждет её сегодня вечером. Про себя смеясь, Мара вспоминает рассказы старших о странных людях, живущих далеко к югу. Говорят, что они всегда ходят в одежде, закрывающей большую часть тела, не имеют внутреннего зверя и зачем-то обменивают свои вещи на маленькие жёлтые кругляши. Когда-то давно, когда Мара ещё видела двумя глазами, в руки детям попал один такой, да после и затерялся в пыли… Наверное, больше всего Мару удивляет то, что эти люди боятся ходить друг перед другом голыми. Мара не уверена в том, сколько раз она слышала эту историю, но помнит, что рассказчики всегда выделяют часть про одежду.