— Прекращай ошибаться, — Лука пожал плечами.
— Тебе одному кажется, что я ошибаюсь. Остальные вполне мной довольны. — Прозвучало почти язвительно. Он почти пожалел об этом.
— Тебя не должно волновать мнение остальных. Только мое. — На дерзкий тон он никак не среагировал. — Потому что?.. — щелкнул пальцами и указал на Камиллу.
— Лука главный, — закончила мысль она.
Отличное цирковое представление, шедевральное. Ведущий — Лука Гуерра, ассистентка — Камилла Гуерра, жертва, распиленная пополам — Лоренцо Гуерра.
Жертва, распиленная пополам, отшатнулась от стола, отвернулась к огромному окну и обхватила ладонями затылок, растопырив локти. Внутренности вывалились на пол.
— Ненавижу это все, — негромко сказал он. — Я никогда не стану таким, как ты.
Лука продолжил трапезничать, сестра тоже. Сад за окном переливался изумрудами, и Энзо хотелось пройти через витражное стекло и оказаться под грушевым деревом, лечь на аккуратно постриженный газон и немного отдохнуть от семейного бизнеса, от тяжести пистолета на ремне и от всепоглощающего чувства вины.
После ужина Лука отправил Камиллу к себе, а брата попросил задержаться.
Дерзость похвальна, но за нее надо платить.
Первой пощечиной он чуть не свернул ему шею, второй — впечатал его в стену. У Энзо зазвенело в ушах. В такие моменты в памяти всплывали счастливые эпизоды прошлого: отец играет на гитаре и хрипло напевает ему колыбельную, отец хвалит его за первое место на соревнованиях по дзюдо, отец учит его водить машину. Когда-то к нему относились по-человечески, когда-то о нем заботились, когда-то его любили. Жизнь была приятной на вкус. Рот наполнился кровью, но Энзо не осмелился сплюнуть. Пресвятая Дева Мария, подумал он, подари мне мозги, чтобы впредь я не перечил Луке и не подвергался таким унижениям.
Новых ударов не последовало. Он выпрямился и удивленно посмотрел на брата.
— С тебя довольно, — заявил тот. — Мне нужно, чтобы завтра ты был в здравом уме.
Первым делом он зашел в ванную и склонился над белоснежной раковиной. Мощный напор воды стер со стенок кровавые сгустки. Он через силу улыбнулся себе в зеркало, чтобы проверить, на месте ли все зубы (у Луки слишком тяжелая рука). Убедившись в физическом совершенстве и невротически умывшись несколько раз, он проследовал в свою комнату, где его ожидала встревоженная Камилла. Она вскочила с кровати и обхватила его лицо ладонями.
— Слава богу, — облегченно выдохнула. — В этот раз все не так плохо.
Он встряхнул с себя ее руки и спиной упал на мягкий матрас.
— Иди спать, Ками, уже поздно.
Она присела рядом.
— Идиот. Просто делай, что он говорит, и избежишь побоев. Хватит выделываться.
— Ты пытаешься защитить меня или помочь ему?
Она обиженно нахмурилась.
— Вот только не надо обвинять меня в том, что мне не плевать на вас обоих.
— Однажды он приставит ствол к моей голове. Тебе придется выбирать сторону.
Камилла закатила глаза.
— Не драматизируй.
Проблема в том, что Энзо не драматизировал, а мыслил предельно рационально, потому что Лука вполне способен на братоубийство ради своих целей. Он вообще на многое способен ради своих целей. Но Ками глядела на него с ангельским благоговением, потому что именно Лука возился с ней с самого ее рождения, провожал ее в школу, помогал с домашними заданиями, посещал все ее музыкальные выступления, обучал всему, что требуется знать Гуерра, всячески поощрял любые ее начинания и во всем поддерживал. Он заменил ей отца, который при жизни не находил времени на воспитание дочери, а после смерти так легко стерся из ее памяти. Она не была дурой, напротив, отличалась гибким умом и завидной проницательностью, и прекрасно понимала, насколько жесток и опасен Лука. Это просто мало ее волновало: она его любила и принимала жизнь, которую он ей подарил.
— Как скажешь, сестренка, как скажешь.
Она мягко похлопала его по плечу.
— Завязывай с нытьем. Отоспись. Завтра важный день.
— Какое задание он для меня приготовил?
Он был уверен, что Камилла в курсе.