— Леони Вольц, дочь Роба Вольца, твоего гребанного напарника, который теперь в шести футах под землей, потому что вы, безрукие и безмозглые идиоты, не обеспечили ему страховку, — дрожащим от гнева и обиды голосом протараторила она. — А теперь завязывай придуриваться, иначе тебе придется оплачивать моего психотерапевта.
Одли как будто смягчился. Он медленно подошел к ней, приобнял за плечи и вывел из кабинета. Но Леони не успокоилась — ей стало только хуже. Джек вел себя странно, работник на входе вел себя странно, мистер Блэр вел себя странно. Ее лихорадочно затрясло — она вырвалась из осторожной хватки Одли и отпрыгнула в сторону. Вот тогда на нее начали обращать внимание, но ни в одном обеспокоенном лице она не разглядела узнавания.
— Куда делись вещи Роберта Вольца? — прокричала она.
Никто не ответил.
— Леони, вы наверняка недавно пережили сильный стресс, давайте сходим в кофейню, спокойно поговорим, — вкрадчиво проговорил Джек и сделал шаг вперед.
Она сдавленно рассмеялась, выставив руку вперед, останавливая его.
— Стресс! Ну разумеется стресс! Я потеряла отца, а вы тут комедию ломаете!
Голова кружилась, кровь пульсировала в висках. Воздух вдруг стал таким горячим, что грудную клетку обжигало изнутри. Что за ерунда? Они хотят свести ее с ума?
— Мэм, покиньте помещение, — почти угрожающе произнес какой-то мужчина.
Леони отрешенно помотала головой и подлетела к девушке с высоким зализанным хвостиком и черными густыми бровями. Леони всегда завидовала ее шикарным бровям.
— Кора, Кора, пожалуйста, прекрати все это, ты же меня знаешь, Лео, Лео Вольц, ты подарила мне беспроводные наушники на прошлое Рождество, — умоляюще пропищала она.
Кора сочувствующе покачала головой — и Леони чуть не ударила ее кулаком в челюсть.
— Том! — воскликнула она, повернувшись к седому грузному патрульному, который все еще не поднялся с места. — Том, ты ведь катал меня на машине, включив мигалку, чтобы мои друзья думали, будто меня загребли за вандализм и посчитали меня крутой. Том, прошу, скажи им, чтобы остановились! — Леони схватила старика за плечи, но тот брезгливо оттолкнул ее.
— Мэм, мы вынуждены задержать вас за…
Леони схватилась за голову и выкрикнула:
— Да катитесь вы все в ад!
И выбежала из участка. Она понятия не имела, погонится ли за ней кто-нибудь следом. Просто бежала, бежала, бежала вперед, позабыв про зонт, по лужам, под холодным дождем, охваченная первобытным страхом. Нет, они вовсе не планировали свести ее с ума — они и так считали ее сумасшедшей, потому что не узнавали ее. Ни Джек, ни Кора, ни Том не узнавали ее — они словно видели ее первый раз в своей жизни, словно не работали с ее отцом.
Ей срочно нужно было вернуться домой, к отцовским бесчисленным книгам и старым ежедневникам, чтобы вновь ощутить его реальное присутствие в своей жизни.
Когда Леони уже подходила к кирпичному зданию и полезла в сумку за ключами, ее взгляд упал на два одинаковых джипа. Живот скрутило от ощущения полнейшей небезопасности, но она, поборов параноидальные опасения, ускорилась. Двери лифта на пятом этаже еще не успели открыться, а Леони уже слышала голоса, не внушавшие ничего хорошего. Она ступила на этаж аккуратно. Прижалась к стенке и медленно, не издавая ни единого звука, поползла к своей квартире. Подойдя достаточно близко и высунув голову из-за угла общего коридора, она зажала себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть: ее дверь была открыта нараспашку, а по квартире расхаживали незнакомые люди, причем явно не полицейские. Судя по грохоту, они переворачивали мебель. Что-то искали. Леони затаила дыхание и резко сделала шаг назад.
— Тут ничего нет, — недовольно проворчал один. — Думаешь, дочурка в курсе?
— Хрен его знает, — гаркнул второй. — Скоро все выясним.
Леони этого хватило. Она попятилась к лестнице и рванула вниз, стараясь не создавать много шума. На улицу она вывалилась через запасной выход и, не оглядываясь, со всех ног побежала к церкви, возвышавшейся совсем рядом, через парочку магазинов. Если у тебя проблема, говорил отец, перво-наперво сходи в Церковь Святой Мэри и только потом уже начинай думать над решением. Он не был религиозным человеком и никогда не объяснял свою трепетную привязанность к этой святыне, но Леони не обижалась и принимала любые его советы. Она знала, что церковь работает исключительно по воскресеньям, поэтому сразу подлетела к черному ходу и, упав на колени, дрожащими пальцами выудила из сумки связку ключей, среди которых был тот, что отец подарил Леони, когда ей было двенадцать, каким-то чудесным образом выменяв его у тогдашнего смотрителя. Но дверь оказалась открыта. Быстро осмотревшись вокруг, она плюнула на все и юркнула внутрь. Спустившись в подвал, где она в детстве пряталась от неприятностей, Леони поняла, что в ее излюбленном секретном месте недавно кто-то побывал: у стены, на участке с человеческий рост, не виднелось плотного слоя пыли, что покрывал весь пол, и коробки, которые годами не трогались ни священниками, ни другими работниками, стояли не в углу, как обычно, а прямо рядом с дверью. Она нажала на старый клавишный выключатель — и каморку озарил слабый желтый свет. Леони села на чистую полосу холодного пола, скрестив ноги по-турецки и обняв кожаную сумку. Закрыла глаза, посидела так немного. Затем вытащила из сумки отцовский ежедневник и приступила к внимательному прочтению каждой записи: казалось, если очень постараться, то обязательно накопает что-нибудь критически важное. Из блокнота выпала уже знакомая ей карточка.