Вежливо кивнув, я вышла на улицу. Только сейчас я задала себе вопрос, а сколько вообще времени? Обед уже был или ещё нет? Будто ответ прозвучал сигнал горна, приглашающий в столовую. Ничего себе! Выходит, я проспала почти полдня! Чувство голода напомнило о себе, и я, не заходя в домик, отправилась в столовую, где на нашем столике меня уже ждал мой спецзаказ – горячий куриный бульон. Ярослава Сергеевна мастер договариваться с поварами!
За обедом ничего необычного не произошло. Зал привычно гудел, слышался звон посуды и ложек. Анька периодически отпускала свои шуточки, к которым я уже привыкла (она хоть и перевязанная под формой, но всё же пришла на обед), Мадина о чём-то думала, потом вдруг предложила:
- Гиса, сходим в кружок? Мне интересно, что ты по поводу робота думаешь? Ты ж обещала.
- Хорошо. Раз обещала, значит сходим...
Я всё не могла понять, насколько девочки обиделись за мой побег. Ведут себя так, будто ничего не произошло. Предпочитают не вспоминать? Но Валькот... Он готов был погибнуть... Впрочем, это был сон. Или не сон? Что если сон – это лагерь, а на самом деле я сплю у себя дома, в Японии? Предположим, что Валькот умеет проникать во сны, и он вызвал это видение. Но чем я могу помочь? Я не физик, не умею чинить гравитоны, я не маг. Даже стрелять не умею, как Мадина. Какую помощь от меня все ждут? Он сказал следить за подсказками. Может быть, заговоривший робот это и есть подсказка? Что ж, схожу в кружок робототехники, заодно постараюсь загладить свою вину.
Отнеся грязную посуду, мы вышли на улицу. Анькина рана разболелась, и она, прихрамывая, ушла отдыхать в домик. Стараясь не расклеиться окончательно, Полякова, вытянувшись в струнку, рапортовала:
- Товарищ главнокомандующий Приволжским военным округом, разрешите отлучиться по состоянию здоровья до 19-00 на объект “Кровать”!
Мадина улыбнулась, но ясно было, что она переживает:
- Ваше задание – выздороветь в кратчайшие сроки и стать в строй, товарищ красноармеец! Исполняйте революционный приказ!
Мы зашагали по дорожке к игротеке.
- Мадина, расскажи, как получилось так, что меня не хватились, когда я сбежала, и тебе удалось скрыть этот факт? Неужели вожатая не пришла вечером после похода справиться о моём здоровье? А если бы она пошла к Глебу Валерьяновичу, и он сказал бы, что меня в глаза не видел? Тебе бы влетело за то, что наврала, и весь лагерь был бы на ушах. Я ведь не просто пионер, а по личному приглашению Генды. Международный скандал – пропал японский ребёнок! Заголовки в газетах и новостях. Шучу. Нет у вас здесь газет и новостей, но какой смысл тебе меня выгораживать?
- Я не выгораживала. Ярослава Сергеевна первым делом и собиралась идти к светилу науки, как только вернула отряд в лагерь. Но Валькот с ней поговорил. Убедил её, что только что с тобой общался, с тобой всё хорошо, ты в своём домике, заснула. На ужин не придёшь.
- Вожатая знает Валькота? Ах, ну да, если он начальник службы безопасности, как администрация может не быть в курсе?
- Уверена, что Семён Михайлович и Ярослава Сергеевна о нём почти ничего не знают. Он редко показывается днём. Большинство пионеров его никогда не видело. Остальные считают, что он ночной сторож. Какой-то больной или странный, потому что никогда не снимает плащ с капюшоном даже в самую жару. Одни говорят, что у него обезображено лицо, другие – содрана кожа, третьи – что он мертвец, вампир, боится солнечного света, и встреча с ним не принесёт ничего хорошего, четвёртые вообще не верят в его существование – у кого какая фантазия, но боятся, в основном, все. Наша вожатая – тоже. И недолюбливает. Обычно люди не любят того, кого боятся. А боятся, чего не понимают. Но для товарища Генды он авторитет и любимчик. Валькота такая ситуация вполне устраивает, он существо не очень общительное, к тому же, так легче работать. Такой себе ниндзя. Странно, что он решил вдруг тебе открыться. Тебя не смущает, что он наполовину кот?
- Необычно выглядит. И страшновато немного. Когда он снял капюшон, я слишком подавлена была, иначе непременно испугалась бы. Особенно, эти странные фиолетовые глаза. Но что-то в нём есть хорошее, притягивающее. Я чувствую, он меня защищает.
- Конечно, как и всех здесь. Работа у него такая.
- Не просто защищает. А даже заботится.
Мадина, покачав головой, лишь вздохнула в ответ.
- А как ты с ним познакомилась? И как попала в команду охраны лагеря, если это не военная тайна, конечно?
- Тайна скорее в том, что я состою в службе безопасности. Об этом не знает почти никто, и Гиса, я тебя предупреждала по поводу твоего плавающего языка в спиртовке. На этот раз я очень серьезно говорю. Ни одной живой душе об этом нельзя знать, особенно из отряда. Я – обычная пионерка, причём не на самом лучшем счету у вожатой. Проказничаю, устраиваю шалости, разыгрываю пионеров, даже Ярослава Сергеевна не знает о моей работе ничего. Директор ей лишь рассказал, что я помогаю иногда с безопасностью лагеря по его личным поручениям, это моя общественная нагрузка... Ну, там, проверить целостность забора, например. Вожатая не сильно лезет в устройство лагеря – у неё тут любимое дело, любимый муж и постоянная ответственность за детей, потому заниматься вопросами состояния гравитонов она не станет, даже не представляет, что это такое. Представь, какой инфаркт она бы получила, узнав, что на территорию лагеря проник Бука, или что похуже.
- Что похуже – это Тень? Мадина, со мной такой случай странный произошёл, будто кто-то внушать начал мысли, что не надо Аньке помогать.
- Это как же?
- И ещё облачко тумана показалось сзади. Вдруг появился Валькот (теперь я знаю) и уничтожил его. Но тогда я ещё не понимала, что происходит и испугалась.
- Ничего себе! Теперь тебя нельзя оставлять одну ни на минуту! Скажи ему спасибо, неизвестно чем всё это могло закончиться. Голос что-то ещё говорил?
- Да, сказал идти в старый особняк.
- Так вот почему ты тогда себя так вела и шантажировала с мазью! Но это не Тень была, а её проекция, иначе она бы тебя просто убила. Тени умеют гипнотизировать, даже на расстоянии, но попасть внутрь лагеря они не могут. Вот только ты не должна была с ними встретиться тогда ночью. Это недоработка нас всех – меня, Аньки и Валькота.
- У вас служба безопасности состоит из трёх человек? Вернее, двух пионерок и кота?
- Типа посмеялась...
- Я не сказала, что смешно. Я беспокоюсь о том, что вы не справляетесь.
- До твоего приезда справлялись отлично. Сейчас даже спать страшно. Обязательно что-то случается. Я уже валюсь с ног от усталости, а Аньке нужно время подлечить рану. При этом мы должны делать вид, что ничего не происходит. Ходить, как все, на зарядки, завтраки, линейки, общественные мероприятия, походы. При том, что кое-кто ещё и косячит. Одна за барьер полезла, а вторая гравитон разрядила. Не окажись вчера я рядом или Валькот с бабочкой в ту ночь, Тени бы уже доедали последний пионерский галстук на развалинах админкорпуса.
- Страшно.
- И мне страшно, да поделать ничего не могу. Валькот чего-то ожидает от тебя, сам не зная чего. Он говорил тебе?
- Какие-то намёки на сны, пробуждающиеся внутри...
- Ясно. При помощи снов с НИМИ не повоюешь. Тут пулемёт хороший нужен, а лучше танк. Или, как говорит Аня, ла-зер-на-я пушка, которую, правда, ещё не изобрели. Я сколько раз Валькоту про оружие говорила – неужели TESLAдо сих пор ничего не придумала? И снести этот особняк к чёртовой матери, а он – всё равно всех не перестреляешь.
- Как же вы с ним познакомились, ты так и не ответила?
- Было это ещё при первой битве с Тенями. Когда уехал и пропал дед, я бродила несколько дней по лагерю, не знала, чем заняться, пока не услышала, что здесь есть кружок стрельбы, в который немедленно записалась. Потом там появился этот странный кошак и спросил меня – умею ли я стрелять? Ещё бы, – отвечаю, – Мадина Ракчева – лучший стрелок Саратова. Белогвардейскую контру секу в капусту. Он говорит, а могла бы ты стрелять, но не в людей? Вернее, не совсем в людей. Мне всё равно, отвечаю – если это враги революции, то даже в покойников готова стрелять. Дальше начались всякие сопли – мол опасно это и ты не понимаешь всей ответственности. Я схватила его за руку и говорю, заткнись и веди на баррикады. Валькот понял, что обратился по адресу, отвёл в каземат, к тому пулемёту, который ты видела, и говорит – главное не бойся ничего, ты меня только прикрывай немного, стреляй просто в туннель, во всё, что там будет двигаться. Подожди, спрашиваю я, что значит, во всё, что будет двигаться? А если это красные партизаны окажутся или наши солдаты, отставшие от своих? Нет, говорю, так не пойдёт. Мы стояли и пререкались, пока первая тварь оттуда не выскочила. Я даже не успела понять, кто это, как пальцы сами на курок нажали, и поняла, что наши партизаны выглядят немного по-другому. Там же мы с Анькой познакомились – она этих существ тоже мочила каким-то своим оружием. Огненными шарами и светом, заманивала в ловушки, в которых они не могли шевелиться, я их расстреливала. Так втроём сражались, а их становилось больше и больше. Потом Валькот всё же запустил гравитон (правда я не знала тогда о них ещё ничего) и восстановил барьер. Мы уничтожили всех, кто успел прорваться, результат моей работы – стреляные гильзы – ты видела. Обессиленные после битвы, мы лежали прямо на каменном полу каземата. Валькот, убедившись, что мы живы, умчался в медпункт, так как был ранен. Анька мне объяснила, что это оружие называлось магия, а я ей сказала, что самое лучшее оружие – это пулемёт. Так мы и подружились. Хотя, Гиса, ладно, к чёрту... ты поняла. Больше, чем подружились... Мы не можем жить друг без друга, будто две половинки единого целого. Итак, мы лежали рядом на полу и тяжело дышали, уставшие от боя, в эйфории от того, что победили, хотя я абсолютно не понимала, кого именно. Таких существ я никогда прежде не видела, они были очень жуткими, до сих пор в ушах стоят те пронзительные крики, которые они издавали, впрочем, ты сама слышала. И вдруг я почувствовала боль. Нам тоже досталось – у меня царапина на левой руке, у неё на правой. Я ведь тогда не знала, что нанесённые когтем Тени раны отравленные. Капельки нашей крови смешались в крошечной лужице на каменной плите. “Мы с тобой кровные сёстры теперь”, – сказала я. Но она быстро достала какую-то мазь и принялась обрабатывать вначале мою, а затем и свою рану. Как выяснилось позже, она спасла мне жизнь. Я не стала рассказывать ничего Валькоту, правда он потом всё равно узнал и очень переживал, что сразу не сказали, обвиняя Аньку в безответственности, но всё закончилось благополучно. Я устроила этому котику настоящий допрос, и он вынужден был ввести меня в курс дела, попросив хранить тайну о лагере, если я соглашусь работать в команде с ним и Анькой. Я, конечно, согласилась и не жалею, мне ещё не один раз пострелять пришлось.