Я двинулся в сторону бара, как только она там остановилась, что-то сказав бармену, она присела на барный стул. Из глубокого выреза выглядывала нежная кожа молочного цвета, чуть ниже плеч спадали нежные локоны пшеничного цвета. Она должна быть очень умна, слишком в ее образе все органично и каждое движение выверенно- плавное. В ней удивительно сочеталась грация и мягкость кошки, и какой-то внутренний стержень. Я был уверен, что разговор с ней разожжёт еще больший интерес и чутье меня не подвело. Она парировала моим репликам и отвечала дерзко, не боясь оступится. В ней гармонировало все- внешность, интеллект, грация; ни единого отторгающего фактора, что для меня редкость.
Когда она вышла из ресторана, я понял, что это мой шанс. Застать ее врасплох означало- увидеть ее без фильтров и защитных реакций. Я шагнул в вечернюю прохладу улицы и спешно последовал за ней в сторону парковки. Интересно какая у нее машина, наверняка в тон к ее аристократичной личности. Она стала дерзить, когда я перешел черту и обратился к ней на ты, хотела меня оттолкнуть своим статусом о замужестве. Когда она отвернулась я не мог удержаться и ухватил ее за талию, вдохнул запах ее волос и опьянел. Ее аромат растекался по венам и туманил разум желанием, я шептал в ее нежное ушко едва касаясь и вдыхая ее тонкий и нежный аромат. Хотел непременно узнать ее имя, сорвать его с ее губ. Диана… мой идеально гармоничный пазл, моя маленькая герцогиня.
Глава 4
4 глава
Диана
С Эриком у нас до сих пор радиомолчание: он злится, что я ушла с вечера, не предупредив его. Я же сделала вид, что это был мой способ расквитаться с ним за то, что он, не дождавшись меня, уехал на своей машине в ресторан. Мы игнорили друг друга весь выходной, а утром я решила пораньше уйти из дома. Я заметила, что когда у нас в отношениях бушевали ураганы, рутина была моим спасением, четко выработанным механизмом, чтобы справиться со всеми нахлынувшими эмоциями. В семь утра галерея пуста, поэтому я направляюсь в свой любимый спортзал. Там развеиваются остатки утренней сонливости и появляется ясность ума. С приятной пост-тренировочной усталостью отсиживаю пятнадцать минут в инфракрасной бане и отправляюсь в душ. Пока сушу волосы, смотрю на свое отражение в зеркале. Мне всего 26, а я уже несчастна. Единственное, что удерживает мое хрупкое ментальное равновесие — это любимая работа. Галерея - часть моей души, я вложила в нее столько сил и времени, что Эрик говорил, что она заменяет мне ребенка. Наверное, отчасти он прав: эти стены, просторные холлы и залы с лаконичным убранством, но обильно увешанные картинами – здесь ощущение дома ярче, чем в нашем семейном коттедже. Галерея не принадлежит мне полностью. Когда я ее открывала, Эрик только раскручивал свой бизнес, вложил в него все и влез в кредиты. Я не стала ждать помощи и обратилась к инвесторам. У состоявшихся бизнесменов эго размером с Эйфелеву башню, и если надавить на болевые точки, то они подпишут что угодно, чтобы утереть нос конкурентам и именно их имя мелькало в спонсорах. Таким образом я привлекла местного олигарха Фомича Генриха Дмитриевича к строительству здания, а потом мы заключили еще один договор, где он обеспечил стартовый капитал в обмен на 40 процентов акций и дивиденды с них. Мне принадлежат остальные шестьдесят и это гораздо лучше, чем ничего - а именно это у меня бы и было, если бы я ждала, что муж мне поможет и вложится в мое дело.
Хотя сейчас я понимаю, что у Эрика не было никакого желания инвестировать в мою идею, потому что он в нее абсолютно не верил. Вряд ли он бы рискнул вложиться, даже если бы и располагал нужной суммой. Он считал, что мое образование в сфере искусств - не более, чем безобидное увлечение, и ничем, кроме хобби, впоследствии не станет. Мне кажется, что сейчас, когда всё, над чем он работал все эти годы, рухнуло, он особенно остро воспринимает мой успех. Ему везде видится подвох, в моих словах он слышит только упреки, даже когда я пыталась его утешить и поддержать. Сейчас я уже не пытаюсь этого делать, теперь молчание - мой лучший союзник, но как долго продержится наш брак, я не знаю. Я уже перестала бороться и не вижу перспективы. Понимаю, что Эрику сейчас тяжело и ему просто нужно пережить сложные времена. Однако, я ничем не могу ему помочь, если он всегда видит во мне врага, а не союзника. Лучшим решением было выбрать тактику молчания и уйти в режим ожидания, а потом попытаться договориться, когда кризис минует. Мы ведь прожили в браке пять лет и думали, что это навсегда. Может, стоит попытаться восстановить и отстроить заново то хрупкое счастье, что было у нас раньше. Ведь был у нас период, когда время между встречами тянулось как некачественная жевательная резинка, и увидев его, сердце бешено колотилось, в его объятиях я ощущала себя как дома. А теперь между нами прочно основалась пропасть, и всякий раз, когда я отстраиваю мосты, Эрик их упрямо рушит.