- Увы! Мое восхищение талантами знаменитой танцовщицы не способно отменить приговора, коли есть на то воля Темных Богов.
Ухмыльнулся Миа*рон.
- Она содержанка Те*и Чеар*рэ, Стальной Крысы Департамента, - поделился информацией мальчишка.
Я с интересом посмотрела на Дэй*река:
- Кто такой Те*и Чеар*рэ?
- Ты не устаешь меня удивлять, куколка, - отозвался Миа*рон. - Как можно не знать таких вещей? Ченар*ре - именитое, знаменитое, а самое главное, могущественное Правящее Семейство. Его представители занимают практические все ключевые посты в Эдонии; а также же имеют вес в сопредельных государствах. Их Стальная Крыса - юркое, въедливое, докучливо существо. От него порой сложнее избавиться, чем от истинных длиннохвостых.
- Все верно, - отважился мальчишка на дерзкую попытку поворчать. - Миа*рон хочет сунуть наши головы в пасть дракону.
- Крысы - не драконы, - обаятельно улыбнулся нелюдь.
Не удержавшись, я засмеялась.
Чтобы не обостряться, предпочла сменить тему. Вернее, вернуть её в прежнее русло:
- Эти Чеар*рэ? - вернулась я к интересовавшему вопросу, - Они политики?
- Политики, ученые, военные, министры, учителя, шпионы, - да кто угодно! - раздраженной скороговоркой проговорил Дэй*рек. - Нет ни единой сферы, куда не просунулись фарфоровые кукольные физиономии. Они словно морок - везде. И лучше бы с ними не связываться.
- Довольно. Ты сказал - я услышал, - угрожающе мурлыкнул Чёрный кот. - Не говори лишнего, милый.
Меня передернуло.
Дэй*рек оказался выдержаннее. Какие бы чувства ни кипели у него на сердце, лицо оставалось бесстрастной маской. Хотя, он ведь был Тенью? Не исключено, что чувства за серой оболочкой вовсе отсутствовали.
***
Выдавшийся пасмурным и дождливым день почти незаметно перетекал в сумерки. Осень повсюду разбросала мягкое золото. Листва, шелковистая, нарядная, упала на выпирающие из-под земли корни древес, отдыхала на почерневших, набухших от нудных дождей, дорожках, удерживала в сердцевине естественных чаш драгоценные капли влаги.
Раскинувшийся вокруг дома старинный парк огораживала похожая на причудливое кружево чугунная решетка. С первого, со второго, и даже с третьего взгляда парк казался не знакомым с безжалостными, но возрождающими ножницами садовника.
Сам особняк отличался высокомерием, свойственным старым аристократам. В человеческий рост, полукруглые окна; стройные фронтоны у входа; вытянутые к небу массивные трубы под красной черепичной крышей, - все имело полный достоинства вид. У подножия широкой лестницы, ведущей к дому, расположился причудливый фонтан, в центре него дикая фея с белой оголённой грудью застыла в позе, причудливой и эротичной. Из кувшина, что прелестница удерживала над головой, тонкими струйками стекала вода, прочерчивая мокрые блестящие дорожки по соблазнительному бесчувственному телу. От шеи к груди, от груди к пышным бёдрам, скрытым соскользнувшей мраморной туникой, ползла вода вниз до тех пор, пока с тихим шелестом капли не падали в фонтанчик.
Услышав подозрительный шорох, я поспешила скрыться за одним из толстых стволов платана.
К фонтану спешили двое: прелестная женщина и юноша удивительной красоты. Можно подумать, что, создавая его, боги специально смешали лунный свет Сиа с густой тенью и соткали воздушную плоть. Сказочная лучезарная принцесса, переодевшись в мужское платье, не могла выглядеть прелестней. Тонкая кожа смотрелась особенно белой, в контрасте с чернотой волос и краснотой губ. Рот чуткий, чувственный и капризный, невольно притягивал взгляд. Блестящие волосы волнами обрамляли тонкое чеканное лицо, подобно дорогой рамке. Большие, глубокие ясные глаза, затененными изогнутыми длинными ресницами с первого взгляда казались темным. И лишь при пристальном рассмотрении оказывалось, что радужная оболочка вовсе не черная, как час восхода первой из лун, а темно-зелёная.
Что-то в выражении лица, в движениях изящного тела, которому по прихоти природы не суждено было стать широким и массивным, заставляло меня смотреть на юношу снова и снова. Улавливало душу, как бабочку - силок. Затягивало, будто в большую воронку.
Женщина осторожно присела на край бассейна. Широкие атласные юбки выглядели нереальным продолжением причудливого нагромождения мрамора. Драгоценности блестели, сверкали и переливались так, словно звезды стряхнули серебреную пыль, и те обсыпали незнакомку мерцающей пудрой с ног до головы.
Юноша, обхватил руками тонкую талию, прильнул к красавице. Смоляные локоны переплелись с золотыми: красивый контраст.
Рука женщины запутались в мягких влажных кудрях мальчика, задержалась на плечах, затем мягко его оттолкнула:
- Тэ*и может вернуться в любую минуту. Хочешь оскорбить любимого дядюшку? - улыбнулась знаменитая Гиэн*Сэтэ, проводя ноготком шаловливого пальчика по щеке любовника.
- Интуиция подсказывает, - проворковал тот в ответ, - 'любимый дядюшка' давно догадывается, что твою снисходительность мы делим с ним пополам...
- Конечно, догадывается, - тряхнула головой женщина, нервно похлопывая ручкой веера по ладони. - И - бездна! - его это мало волнует! Не дуйся, дорогой, - очаровательно улыбнулась знаменитая куртизанка. - И не ревнуй, - шаловливо коснулась она пальчиком его губ. - Тэ*и слишком глубокая личность, я боюсь в нём утонуть и кануть без вести.
Смех женщины вызвал желание поежиться.
- В любом случае, 'дядюшка' слишком добр и снисходителен, чтобы журить кого-то по пустякам. - Заявил дядюшкин племянник. - Я не хочу говорить о нем. Я хочу тебя.
- Тогда давай поднимемся наверх, застраховавшись от возможных неприятных случайностей, - в мелодичном голосе с хрустальной трещинкой звучала неприкрытая насмешка. - Не будем терять времени, - порывисто, с грациозностью балерины, сумевшей прославиться её на весь мир, женщина поднялась, оплетая шею любовника руками. - Мне скоро будет тебя недоставать.
- Когда? - педантично уточнил юноша.
- Когда все закончится.
- Почему все должно закончиться? - ласково сжав в ладони её руку, юноша вопросительно заглянул в глаза любимой.
Румяный ротик Гиэн*Сэтэ капризно изогнулся:
- Потому что все имеет плохую привычку заканчиваться. Чем ярче момент, тем он короче.
- Но ведь в этом его прелесть, душа моя! - ухмыльнулся мальчишка знающей мужской улыбкой. - До завтрашнего дня мне нет дела. Главное, что сегодня нам хорошо вместе.
- Жестокий! - тонкий палец, приставленный к губам проказника, заставил его замолчать. - Удовольствие, знаешь ли, ещё не любовь?
- Есть разница? - тряхнул головой падший альфенок.
- Есть, - отозвалась искусительница. - Удовольствие - радость тела. Любовь - душевная боль.
- Ну, ...я выбираю удовольствие!
! Кто бы сомневался в твоем выборе? - со смехом отозвалась красавица.
Парочка, взявшись за руки, направилась в дом.
Они напомнили мне шаловливых котят, твердо намеренных стащить хозяйские сливки.
Я кралась следом, собираясь подняться на второй этаж. Согласно сведениям, полученным от Миа*рона, именно там Гиэн*Сэтэ хранила любимые драгоценности, важные документы и, - один шанс на тысячу, - пресловутый браслет.
Запримеченная ранее витая изогнутая труба послужила отличной лестницей. На балконе скопились сухие листья. Осторожно перешагнув их, чтобы не шуршали, я в нерешительности остановилась.
Окно призывно светилось, маня ещё раз бросить взгляд на красивого незнакомца.
Понимая, что Миа*рон не будет в восторге от проявленной самодеятельности, все же я повернула совсем не туда, куда собиралась, устремляя взгляд в комнату.
Горели свечи, озаряя все вокруг теплым трепетным светом. Центр занимала кровать, на которой со всем пылом сражались любовники.
Юноша обнаженным выглядел ещё привлекательнее. Кожа мерцала в полумраке. Гибкое, с упругими, округлыми, твердыми ягодицами, узкими бедрами, длинными стройными ногами, мужское тело впервые вызвало во мне чувственное томление, желание прикоснуться, провести пальцами по фарфоровому торсу. Воображение позволяло почувствовать мягкую твердость тугих мышц под ладонью.