Джейн же взглядом быстро нашла нужные папки, рассортировав по ним распечатки, подхватила одну из коробок и вышла из небольшого кабинета, с удивлением чувствуя движение воздуха.
— Что ещё за..?— оставив коробку на одном из столов, Джейн подошла к источнику беспокойства, разочарованно выругавшись. Женский голос разрезал тишину звонко. Её обувь шуркнула, коснувшись осколков стекла. Разбитого окна им тут только не хватало для полного счастья. Уже развернувшись и собравшись уходить, она заметила в темноте лаборатории движение и резко ударила по выключателю ладонью, врубая яркие лампы холодного света. Даже вскрикнуть не получилось: онемев при виде непрошенного гостя, Джейн бросилась бегом к кабинету, хватая сумку и пытаясь вскрыть дверь на запасную лестницу.
Успеть, успеть, успеть, успеть. Где-то в голове, по затылку, как мантра. Джейн даже успевает выхватить из сумки ключи, вот только они уже не понадобились.
Свет слепил янтарные глаза, но даже ослепленный, похититель отчётливо видел чужие - зелёные, широко распахнутые, напуганные, но при том готовые к обороне. Единственное, что приходит в его бедовую голову - "только не кричи". Если он разоблачен, то терять ему нечего. Поэтому, стоит только "жертве" ринуться из зала в неизвестном направлении, он тут же мчится следом, отлавливая беглянку и, под звон ключей, хватая ту крепким захватом. Это худшее, что могло произойти. Одна его рука сжимает её поперёк живота, а вторая давит на сонную артерию, лишь бы скорее избавиться от свидетельницы. Все так же молча она начала вырываться из довольно крепкого захвата, изворачиваясь, елозя и пытаясь стать как можно более неудобной для незнакомца. Разница в росте и силе этому, конечно, мало способствовала... неловкость действий мужчины лишь усугубляла положение.
Она не засыпает, а лишь продолжает дёргаться в его руках.
Женщина сделала ещё несколько попыток попасть каблуком по колену нарушителя спокойствия, параллельно стараясь оторвать от себя его руки и не обращая внимания на возмутительную тишину, которая разбавлялась шорохом этой пародии на борьбу, уперлась ногой в дверь,чтобы оттолкнуться назад с надеждой, что физика бессердечная сука, и резко замерла, судорожно вцепившись в пальцы на горле. Вдохнув с ощутимым хрипом и выдохнув со свистом, она поморщилась от боли где-то глубоко в груди. Этого ещё не хватало... приступ. Борьба — участь сильных. Всех людей с детства пичкают этими сраными тошотворно-приторными ценностями, которые настолько, порой, глубоко заседают внутри, что начинают искажаться, превращаясь в уродливых монстров, в паразитов. Они ломают людей: кого-то больше, кого-то меньше, самых отчаянных и вовсе обходят стороной, самых податливых сжирают заживо.
Кажется, они оба были из тех, кого поглотили целиком.
— Пусти... — с присвистом выдохнув, Джейн повисла в руках мужчины, поджав ноги. Обратно на больничную койку спустя столько времени после окончания терапии она не собиралась. — ...пусти...
Как последний аргумент женщина использовала ногти, впившись ими в запястье "гостя" и не отпуская, стараясь дать понять, что это сейчас в его же интересах. Ее русые волосы, собранные в слабый хвост, теперь освободились от резинки и рассыпались, даже растрепались по его рукам.
За что боролся похититель?
За что сжимал горло несчастной женщины? За что он толкал её к двери, чувствуя, как та нещадно царапает его руку до крови, оставляя на запястье глубокие лунки и кровавые дорожки, намереваясь будто вовсе содрать с него кожу. За что он бил её головой об эту дверь, ловя вновь её взгляд - на этот раз затуманенный и даже жалостливый. За что? За правду ли иль за тупую месть, которая будто бы лезет из него по пищеводу? Кто знает. Но мысль о борьбе действительно кое-что меняла внутри него. Или же, с пришедшим жестоким осознанием, менялась сама.
Он крепко держал женщину за руки, прижимая те к поверхности над её головой, а сам с одышкой остановился, хмурясь и нервно сглатывая.
— ...пусти... — она все так же крутила руками, дыша с присвистом и хрипами, пытаясь выбраться и схватить сумку, понемногу начиная давиться кашлем. Врачи предупреждали, что спазмы могут появляться из-за физической нагрузки, вот только никто не говорил, что драться с психами тоже нежелательно. Какая злобная ирония. — ...спазм...
— Успокойтесь, — его голос звучал слишком контрастно на фоне столь грубого обращения, в нем просыпались сочувствие и подлая слабость перед страдающими. — Послушайте, я вас отпущу, мне очень жаль. Но вы должны мне помочь, мисс, прошу. Всего одна услуга, — ногами он подпирал её ноги, чтобы она, в случае чего, не смогла ударить его. Плохой из него грабитель. Точнее, если честно, слишком уж хороший — не может украсть чертовы пару бумажек из малоохраняемой лаборатории.