Глава 9
Ходил... ходил весь день. Смотрел, исследовал. Сначала думал молчать, но, видя хмурые лица… да, чего там, пускай радуются, но в меру. Моё «ша-ша» превратилось в «Саша», так я и стал Сашей.
От скуки ходил собирать смолу... Скучно. Берёшь корзину, надеваешь на спину, говоришь окружающим «ша-ша», те ржут, потом, видя, что я для них говорю, ржать прекращают, начинают мне рассказывать... мифы и сказки... средневековья:
– Меня Марина зовут. Последнее, что помню на том свете… – смеётся, – под машину попала, а ведь по пешеходному переходу шла. Умерла и вот здесь, на том свете. Уже два года здесь, сначала думала в город податься, ну, к местным, но послушала, что про них говорят... так здесь и осталась. Поначалу тяжело, конечно, привыкать без удобств, а потом... а потом, знаешь, я как-то счастливее стала, здоровее. Я рассвет стала встречать... вон там такая площадка, нас двенадцать. Стоим, смотрим, улыбаемся. Там так красиво... невообразимо волшебно.
– Серый. Ты сколько здесь? А... я уже полгода, наркоман я... бывший, не откачали. Думал, после смерти в ад попаду, анекдоты для чертей готовил... всё забыл, да и чертей не видел.
– Лёха, давно, пять лет. Что-то со здоровьем, прихватило, поплохело. Мне повезло, я когда... часов через пять досюда дошёл, дополз, хреново мне было, тут тогда Алина командовала. Бой-баба, да куда там, девушка... Тренировки устраивала такие – весь посёлок вздрагивал... Зато пригодилось. Нашествие мартышек отбивали, видел таких, с красными глазами? Они регулярно лезут, зачем, спрашивается?
– Снежана!.. Ха-ха... Люблю придумывать о себе для каждого новичка новую историю. Давай... не, не охота, ты и других не сильно слушай, скучно здесь, каждый себе что-нибудь про прошлую жизнь да выдумает. Серый вот не знает, как умер, скорее ночью во сне, по семье тоскует. Меня Наташа зовут, вот смотри.
За разговорами мы дошли до поляны с огромными деревьями, не высокими, а... в обхвате огромными. Казалось, им верхушки спилили, как тополям.
– Мы им верхушки срубаем, так лучше смола набирается, – продолжила Наталья. – Видишь поросль из земли? Если верхушки не срубать, поросли мало и слабая. Вот срезаешь верхушку так, чтобы ветку загнуть в корзину. Тут всё продумано. Ставишь корзину, и выше корзины на двадцать сантиметров отрезаешь, загибаешь. Видишь, капает смола? А если поросль ниже, то не трогаешь – мала ещё для сбора.
И вот что это за занятие? Пришёл, срезал верхушку, загнул, сидишь, ждёшь.
– Не, мы ждать не будем, – видя, что я собираюсь куда-нибудь примоститься, сказала Наталья. – Пойдём на другую поляну, корзины заберём и домой…
– Павел. Я тут год с небольшим. Жена любовника подговорила, меня задушили моим шарфом, эх, Машка, Машка. Надеюсь, хотя бы сына не тронули, тёзка твой... Александр.
– Рустам. Я особенный, все русские, а я татарин, да, да, я тут самый аксакал. Двадцать лет уже.
Я осмотрел парня – лет тридцати... вспомнил слова Натальи.
– Да, да, мне было десять, утонул... Так что я тут всё и про всех знаю, спрашивай. Ах... ты ж синяка объелся, ха-ха… Знаешь, таких, как ты, объевшихся... да, ты четвёртый на моей памяти... Не куксись, ничего страшного, комендант наш... тоже насинячился, понял... как напился. Да, тут с развлечениями туго, используем все возможности. Первая возможность – группа красного солнца – эти рассвет встречают, все через это проходят, на самом деле красиво и волшебно... первый месяц, ну год, как по мне. Вторая – битва с мартышками – раз в месяц. Я, когда только попал сюда мелким, так они мне даже помогли, я не сильно больше их был. Нормальные твари, но чего лезут? Да, да, про битву я загнул. Мы с палками, они с палками, помутузились – разошлись... Редко, когда жертвы, точнее, жертв среди наших нет. У нас не умирают... Ха-ха, мёртвые не мрут... понял, да?.. Ха-ха... Но лет через пять после прихода все уходят, ну, чаще уходят. Нас таких, кто более пяти лет здесь, – я да Светлая, так-то её Светлана зовут, она у нас за врача.
– О, тёзка... ты Саша, я Саша, давай вместе смолу собирать, ты же на той поляне свободный будешь? Вот, а я девочка...
Переговорил со всей десяткой сборщиков, со всеми, кроме Толика, старшего... десятника. Он типа охраны. Да и не десятка, а дюжина, я был тринадцатым.
Ох... ты ж. Как они это таскают? Корзина со смолой оказалась тяжела. Да, не смог отказать Саше с ростом мне по плечо и взглядом зелёных глаз, как у того кота... в сапогах...
На следующий день – фуражисты. Те же корзины за спиной. Только все... восемнадцать молчаливые и все при мечах. Собирали дурно пахнущие бананы, корни папоротника и ещё... что-то неприятное.