– Ну и ладно. Всё хорошо, что нас не убивает.
– Как думаешь, отряд из пяти вожаков, что идут сюда, тоже хорошо?
– Ну, что я могу сказать? – Я криво улыбнулся, настроения шутить нет, зато есть характер. – Мы будем драться.
– Ну, если ещё... часа три тут просидим, придётся. Вставай, если Золатпик обойти справа, там долина, можем затеряться.
– Там на Золатпике или в нём – портал на Зелёные земли…
– Ты думаешь, если бы там был портал, об этом никто бы не знал, не охранял?
– Не знаю, но мне туда.
– Ну и сутул с тобой, пошли туда.
– Ты со мной?
– Какая разница где, главное – как ты умрёшь.
– Я?
– Мы.
– Хм…
Вторые сутки без сна и отдыха. Калли неприветливо молчала. Жуём корень мерцающей ромашки. Корень мерцающей ромашки – обезболивающее, наподобие топора. Убивает наиболее активные нейронные связи в мозге или что-то похожее. Болит рука, ромашку жуём, те связи, по которым боль переносится, отмирают – боли не чувствуешь. Мышцы ног болят от нагрузки – жуёшь ромашку, и так далее.
Мёртвые земли, мерцающие, мёртвые, мёртвые, мерцающие... мёртвые... и мёртвые, и мёртвые.
– Знаешь, я кажется, поняла, даже если там есть портал, ни один здравомыслящий туда не сунется.
– Только мы?
– Мы уже давно... не здраво… Не говоря уже о мышлении.
Калли дёрнула меня за руку, сбивая с ног и заталкивая за камень.
– Тс... Кажется, они рядом. Сколько нам ещё? – прошептала она, закрывая мне рот ладонью. – Нас нагоняют, – наконец пояснила она своё поведение, мотая головой в ту сторону, откуда мы пришли. – Может, попытаться спрятаться? Что маловероятно, у них шаман – ищейка. Либо надо ускориться... сильно.
Девушка отпустила меня, и я осторожно выглянул. В часе ходьбы от нас... шестеро. Последние пару часов мы скакали по камням, забираясь в гору, а значит, следов не оставляли. Ну, те, кто на лугу не увидел наши следы, те, конечно, и здесь не разглядят, эти же шли примерно нашим маршрутом. Почему примерно? Потому как определить точно, так мы шли или не так, я не смогу… Оставим нехорошее самомнение и желание порассуждать на время, когда за нами не будут гнаться вожаки с шаманом.
– Что у них есть дальнобойное? – спросил я, соображая, что ничего типа лука я не видел.
– Ты имеешь в виду лук или ружьё? Лука скорее нет. – Девушка задумалась.
Ага, прямо самое время порассуждать.
– Ружьё.
Она выглянула с другой стороны камня.
– Ну, возможно. Я отсюда не вижу. Но, знаешь, вполне возможно, если ты на самом деле шпион, им могли выдать дорогие патроны.
– Досюда дострельнет?
– Не, не знаю. Дорогое оружие, хотя… говорят, не дальше лука стреляет.
Оказалось, дальше. Приняв мудрое решение – хм, мудрое... ладно, просто решение… Короче, мы не стали рассчитывать, что сумеем спрятаться, и устремились вверх. Куда конкретно? Да хрен его знает. Вообще этот овощ... или корнеплод... травянистый оказался на редкость... Бам-бам – раздалось снизу. А, впрочем, может, и наговариваю, я же не знаю, как далеко местные луки стреляют, а ещё не знаю, как близко вожаки успели подойти... и прочее. Зато вижу точку – рану в бедре, пуля не вылетела, боли нет... Хорошую травку я жую. И ещё один «бам»... Одна пуля – мимо, но крошками от камня посекло лицо Калли.
А самое обидное... Мы только вышли на относительно пологую тропинку, она настолько удобная, как будто в парке гуляешь, и настолько же удобная для стрельбы по нам.
Мы юркнули назад, как раз развилка... Вверх по камням, но более-менее прикрыты. Или пробежаться? По-любому лучше быстро бежать, чем...
Вторая попытка более удачная, в том смысле, что не попали, но пришлось отступить. Пологая тропинка звала, но стоило только Калли сунуться на эту тропинку, как бабахнули прямо в считанных миллиметрах от неё – снайперы хреновы. Вот ведь... овощ... или трава... а ещё говорят, хрен редьки не слаще.
Редька... редька. Мы ползли по камням, мои разбитые кисти не сильно помогали, зато опять побуждали остановиться – они типа всё простят, накормят, вылечат и, учитывая нашу волю к свободе... волю... к свободе… странное выражение, но, блин, всё же менее странное, чем рассуждение о словах и их смыслах, когда... Да, короче, обещали аккуратно связать и донести в полном соответствии с женевскими нормами обращения с пленными.
Вечерние сумерки. Солнце уже скрылось за гору, в которую мы ползём. Тут наши преследователи предлагают нам сдаться, на что я им отвечаю... Ну как им? Так, сквозь зубы – что на нас распространяются женевские нормы... об обращении с военнопленными... И ведь я же так реально себе под нос... просипел.