Я проснулся с рассветом, не дожидаясь привычного удара гонга. Недосып уже начинал сказываться: в голове стоял туман, а глаза болели и слезились, словно в них насыпали мелкого песка. Из зеркала на меня смотрел уставший и измотанный парень с черными кругами под опухшими и покрасневшими глазами.
Я пропустил утренний моцион и выскочил на нашу персональную тренировочную площадку. Вчерашние гадания и тревога за собственную шкуру, которая мешала мне уснуть почти до утра, немного отступила, и я сосредоточился на повторении упражнений с мечом в реальном мире.
Все было иначе, нежели в свитке: учебный меч имел плохую развесовку, рукоять была неудобной, и мое запястье очень скоро запело от боли. Сложнее всего давались перемены хватов и сферические вращения. К концу тренировки я тосковал по Грейсвадиру и страстно желал снова оказаться в свитке.
Когда звук утреннего гонга разорвал тишину, я уже выполнял программу силовых упражнений. Парни, один за другим выходящие на площадку, удивленно смотрели на меня и отпускали одинаковые шутки, предлагая различные способы для сброса накопленной сексуальной неудовлетворенности.
С каждым днем веса, с которыми я занимался, казались не легче, а тяжелее, и я с трудом выполнял необходимое количество подходов и повторений. Приседания с Энди на плечах я сделал из последних сил, кляня последними словами его неуемный аппетит, и с наслаждением растянулся на еще прохладном песке.
На завтрак я шел в полном молчании, словно на эшафот. Необходимость находиться в окружении сотен парней и девчонок, которые могли оказаться потенциальными убийцами, вызывала почти физическое отвращение. Я вспоминал многочисленных реальных и выдуманных персонажей исторических фильмов, жизнь которых во многом состояла из подобных мероприятий, и очень хотел стать маленьким и незаметным серым человечком в толпе, каким был еще несколько дней назад.
Я вошел в ресторан, стараясь никому не смотреть в глаза. Увиливая от проходящих мимо меня и навстречу учеников, я прошел к раздаточному столу, взял поднос и прошел к нашему столу. Мне не хотелось говорить ни с кем, даже с друзьями по семерке. Энди также не выспался и молча стучал палочками о тарелку, периодически стреляя взглядом по лицам студентов за моей спиной. Даже Итан сегодня не был в ударе — активно работал челюстями в полном молчании, лишь иногда оглядывая нас всех изподлобья. В этот момент я осознал, что тон общения в компании задавали мы с Энди, и наше плохое настроение мгновенно передавалось всем.
— Парни, идем в тренировочный зал, Лекс — в библиотеку, — командным тоном распорядился Ник и поднялся со своего места. — В обед или вечером нам нужно обсудить вечерний турнир, созывайте мысли!
— Нам нужно поговорить, — тихо сказал мне Энди, когда мы выходили из библиотеки, — после обеда на обычном месте.
— Не вопрос, — кивнул я и вприпрыжку побежал в библиотеку: мне не терпелось взять в руки Грейсвандир.
Я бегом пронесся по ступенькам, запрыгнул на свое привычное место и достал свиток из тубуса. И вдруг у меня внутри все сжалось от страха. В момент погружения в свиток я абсолютно беззащитен, и меня можно убить всего лишь одним ударом в висок! А затем представить дело так, как будто я упал и ударился об угол каменного стола, например.
Я отрешенно сидел в огромном полутемном зале и, застыв как изваяние, держал в дрожащих руках свиток. Впервые в жизни я по-настоящему боялся. И это был не сиюминутный страх, в который ты ныряешь, как в омут, когда видишь перед собой ревущего ганда. Это была трусость, переходящая в панику.
Я встряхнулся, решительно перевернул песочные часы и опустил свиток в нишу.
Сердце радостно затрепетало, когда я снова увидел на стенах знакомые уже гобелены. Алан ждал меня, сидя в позе лотоса посередине огромного зала. Сегодня здесь тоже царил полумрак, свет за окнами был рассеянным и приглушенным, видимо, на улице было облачно.
— Садись, Алекс, — он указал на место в метре перед собой и кивнул, — приветствую тебя в моей скромной обители.
— Здравствуйте, — кивнул я в ответ, и сел на пол, поджав под себя ноги.
— Сегодня будет важный урок, — сообщил мне старец и чуть наклонился вперед, облокотившись руками на колени, — урок владения собственным телом. Именно поэтому я хочу, чтобы мы обсуждали это сидя, и ты не отвлекался на попытки немедленно воплотить на практике Технику Движения.
Старик сделал паузу в течение которой молча смотрел мне в глаза, будто пытаясь увидеть стаю черных кошек, скребущих у меня на душе.
— Твое тело — драгоценный сосуд, наполненный Силой, — продолжил Алан, — и ты должен пользоваться им так, чтобы ни в коем случае не причинить вред самому себе. Если ты будешь следовать семи принципам, о которых я сейчас расскажу, этого никогда не произойдет. Ты готов слушать и слышать меня, юноша?