– В твоем сердце много любви, милый Рэндалл. Но сейчас ты можешь успокоиться – твои страдания окончены. Больше тебе не нужно будет думать за себя.
– Мне вообще-то нравилось думать за себя, – возразил он.
Саара нежно потрепала его по щеке.
– О да, все мужчины это любят. Пока не познают восхитительную прелесть слепого повиновения. – Она неожиданно нахмурилась. – Погоди-ка… Кто эта женщина?
Рэндалл чувствовал: колдунья все глубже погружается в его воспоминания. Она видела их свидания с Рут на полу корабельной каюты, затем перенеслась еще дальше, в тихую лощину в глубине Фелла. Он стоял с ней рядом, наблюдая, как Ута и более молодая версия его самого подошли к пещере Рютулы.
Когда из пещеры появилась Горланская Матерь, Саара ахнула.
– Значит, Матерь вышла из спячки. Я всегда знала, что они не исчезли.
Она смотрела и слушала, освежая в его памяти тот разговор, и увидела, как Рэндалл прячется за спину Уты, как Рютула предлагает стать их проводником. Она узнала о лестнице, лабиринте и страже.
– Ты убила мою сестру, – задумчиво произнесла она, когда Горланская Матерь снова превратилась в женщину. – Я справилась с одним нашим убийцей – и тут же появился второй.
Рэндалл почувствовал, как отяжелела голова. Волнение колдуньи начинало действовать и на него. Он не понимал нюансы работы волшебства и прочие странные штуки, которые пришлось повидать за последнее время, и его приводило в смятение само существование магии. В Тор Фунвейре она почти не использовалась, и постоянно сталкиваться с тем, чего он не понимает, казалось ему невыносимым.
Саара внимательно посмотрела на него.
– Ты сохранил способность к самостоятельным размышлениям, – сказала она. – Неожиданно.
– Э-э, прости, – сказал он. – Я совсем не пытался ее сохранить.
Они ушли с поляны и вернулись к небольшой деревне на краю Дарквальда.
– Горланская Матерь касалась твоего разума, – заметила Саара.
– И я посоветовала бы тебе оставить юношу в покое, – донесся голос Рут откуда-то из глубины его мыслей.
Рэндалл не видел ее, но чувствовал тепло ее прикосновений и горячее дыхание. В отличие от колдуньи, она не манипулировала его разумом, этого он не ощущал. Саара ворошила его воспоминания, перекраивала их по-своему, создавая завесу, через которую ему приходилось воспринимать реальность, и он оставался всего лишь безвольным наблюдателем. А Горланская Матерь нежно поглаживала его разум, будто спрашивала у него разрешения войти.
– Как это возможно?! – поразилась Саара. Она тоже услышала голос и теперь беспокойно оглядывалась. – Это невозможно. Его мысли принадлежат мне!
– Нет, – жестко возразил голос. – Они принадлежат только ему.
Саара оскалилась.
– Я говорю с существом, которое убило мою сестру?
– «Сожрало» – более подходящее слово. Но да, ты права.
Колдунья закрыла глаза. Уголки рта у нее подергивались, будто от сильных приступов боли.
Разум Рэндалла прояснился, и он вспомнил, что произошло в Тракке. Его заколдовала Саша Иллюзионистка. Он с трудом восстанавливал зыбкие воспоминания, пытаясь найти в них Уту и Вуна, но у него никак не получалось. Живы ли они? Или их тоже заколдовали?
– Я не хотела враждовать с тобой, – произнесла Саара, открывая глаза. В них стояли слезы. – У нас разные цели, и они не противоречат друг другу. Я предлагаю поддерживать нейтралитет.
– Отчасти ты права, – ответила Рут. – Меня не заботят ни земли людей, ни их обитатели. Но сейчас ты пытаешься манипулировать единственным существом, которое меня на самом деле волнует. Убирайся из его разума! Сейчас же!
– Если бы ты была действительно такой сильной, ты могла бы просто выкинуть меня отсюда, – ответила Саара. Взгляд ее беспокойно метался по сторонам. – Но, думаю, у тебя нет здесь власти. Это моя территория, а не твоя.
– И да и нет, – ответила Рут. – Я действительно не имею власти в чужом разуме. Вторгаться без разрешения в чужой разум – верх невоспитанности. Перебирать чужие мысли и мечты без разрешения – ментальное изнасилование. Ты насилуешь чужие умы, Госпожа Боли.
Колдунья рассмеялась, комкая воспоминания Рэндалла и извращая их по своему вкусу. Она подняла их на самую высокую башню, возвышающуюся над Кессией, высокий минарет в самом центре города.