Элиас сдернул с него колпак и выпрямил ему голову. Пленник зарычал и закрыл глаза. Даже слабый свет заходящего солнца показался ему ослепительным.
Его боль снова успокоила ее разум, и Саара позволила себе на мгновение насладиться обожанием зачарованной толпы. Они так охотно ее любили, мгновенно раскрывая перед ней свои разумы и сердца.
Однако колдунья не решила, каким образом стоит его казнить. Быстро отрубить ему голову? Медленно выпустить кровь? Элиас усомнился в ее решении не зачаровывать его. Но Далиан все еще оставался слишком сильным, чтобы легко его заколдовать. Она могла заставить его выполнять отдельные команды, но полностью заколдовать его можно было только в том случае, если он не заметит воздействия. Разум из железа и огня не так просто сломить, поэтому его смерть представлялась ей более полезной, чем его подчинение.
– В Кессии тебя запытали бы до смерти перед такой же веселой толпой, – прошептала она. – Благодари своего огненного бога, что сейчас мы не в настолько цивилизованной стране.
– Я… не… боюсь… никого… кроме… Джаа…
– Нет, нет, нет, – промурлыкала она, – ты будешь бояться меня и убоишься Шаб-Ниллурата.
– Никого, кроме Джаа! – Он начал смеяться, окровавленные щеки собрались в складки, зубы обнажились, а глаза, слезящиеся, залитые кровью, обратились к небу.
Почему он смеялся? Неужели ему было известно что-то, чего не знала она? Но это уже не имело значения. Его смеху, как и его жизни, скоро суждено оборваться.
– Игры кончились, – прошептала Саара. – Эти верные и хорошие люди пришли сюда, чтобы посмотреть на казнь, и они ее увидят.
Ее губы изогнулись в хитрой усмешке, а глаза недобро прищурились.
– Элиас, дай ему нож.
Черный священник замешкался. Он оглянулся на стражу из Черных воинов, охраняющую балкон, затем посмотрел на согбенное тело Далиана.
– И освободи ему руки.
– Да, госпожа. – Священник беспрекословно выполнил приказ.
Саара повернулась лицом к пленнику, погрузившись в его разум на безопасную глубину. Казалось, он весь состоит из перекрывающих друг друга слоев праведного гнева. Его защищали непоколебимые убеждения. Но это уже не имело значения. Ей не нужно его околдовывать. Достаточно будет на несколько секунд взять под контроль его тело.
– Возьми в руки кинжал, милый Далиан, – пропела она. Слова эхом отдались в его слабеющем разуме.
Он сопротивлялся изо всех сил. Как только ему освободили руки, он снова потянулся к ней, он стиснул зубы, а его вены вздулись от напряжения. Со слезами боли и сожаления он взял протянутый ему кинжал.
– Хорошо. Твоя боль мне не нужна – только твое поражение. Отдай себя под мою власть – и смерть твоя будет легкой.
Он медленно повернул кинжал, нацелив его себе в грудь. Толпа с ликованием ревела. Они хотели, чтобы он заколол себя. Они плевали в него, махали руками и кричали:
– Смерть! Смерть! Смерть!
Лицо его изменилось. Злость сменилась отчаянием, затем смирением. Но ненависть продолжала гореть в его взгляде. Она только усилилась, когда кинжал коснулся его кожи. Прореха в окровавленной ткани позволила кинжалу оцарапать его.
– Ты знаешь, что заслужил такую смерть. Ты выбрал не того хозяина, Далиан Охотник на Воров, верный слуга Джаа.
– Он выбрал меня сам, – ответил он, вонзая кинжал себе в сердце.
Саара ахнула. Она заставляла его медленно погружать кинжал себе в грудь. Смерть его должна была стать медленной. Но под конец он вернул контроль над собой.
Глаза его снова изменились. Спокойно и с вызовом он посмотрел на нее, а потом рухнул у ее ног. В глубине его взгляда бушевало пламя. Неземная ярость, еле сдерживаемая в обычном смертном человеке. Саара в приступе внезапной тревоги оттолкнула от себя его тело. Толпа восторженно заревела, но колдунья ничего не слышала за пульсирующей болью в голове. Элиас поднял упавшее тело Далиана, но кровь казненного успела залить ей платье.
Саара задержала дыхание. Он сам убил себя. Она не ожидала такого развития событий. Не смогла его контролировать. Толпа плевать на это хотела, ведь предатель умер, но колдунья разволновалась. Всего на мгновение она увидела, какой может быть истинная вера. Когда его мертвые глаза остановились на ней, Саара оказалась лицом к лицу с разгневанным Огненным Гигантом. Он приготовил для своего верного последователя другую роль, и она ничего не добилась тем, что уничтожила его.
Ликующие возгласы толпы превратились в невнятные пронзительные крики, будто ее паства состояла не из людей, а из стада гусей, клюющих зерно. Для Саары это было уже слишком. Рев толпы на площади, густая кровь, стекающая ей на ноги… и глаза Джаа, устремленные на нее из мертвых глазниц.