— Мне нечего скрывать, — чуть не закричал я. — Какое вы имеете право меня подозревать?
— Опять — двадцать пять! — Гант глубоко вздохнул и посмотрел на носки своих туфель. — Мы в полиции постоянно сталкиваемся с подобными утверждениями. Сколько я работаю в отделе по расследованию убийств, столько мне приходится выслушивать аналогичные заявления. Иногда мы тратим массу времени на пустопорожние разговоры. Говорим, говорим, говорим... У меня огромный опыт, поверьте, мистер Николс. Но знаете, я не припомню ни одного случая, когда бы мне встретился такой человек, как вы. Вы мне говорите одно, — хотя сами прекрасно знаете, что это неправда, а ваша супруга утверждает обратное. Ну зачем вы так?
Он с какой-то жалостью взглянул на меня.
— Не знаю, ничего я не знаю... — простонал я.
— Вы что, хотите оградить от чего-то вашу жену? Я ведь чувствую... Что вы от нее скрываете?
— Нет, и еще раз нет! Послушайте, лейтенант. У меня мотель, о котором я должен заботиться. И еще миллион всяких проблем.
Гант жестом прервал меня и подошел ближе.
— Не хотелось бы везти вас в управление, мистер Николс. Но иного выхода нет. Мы с вами уже много о чем говорили, думаю, вы догадываетесь, что ваш мотель сейчас находится под наблюдением. — Гант осмотрелся вокруг. — Во всяком случае, ваша жена мне сказала, что дела мотеля плохи. Кстати, почему у вас так мало постояльцев?
Меня охватило беспокойство, и Гант это заметил.
— Не надо нервничать, мистер Николс. Я еще никогда не видел, чтобы человек так плохо скрывал свое волнение.
Я не осмелился возразить, мечтая лишь об одном — чтобы меня оставили в покое. Кто я в глазах Ганта — преступник или нет? Одно из двух... Ведь я для него был уже не просто владельцем мотеля, а свидетелем недавно свершившегося убийства. Должно быть, Ганту нужно от меня одно — чтобы я рассказал все, что мне известно. Но я настолько погряз во лжи, что мне было трудно владеть собой и вести себя естественно. В голову все время лезли какие-то скверные мысли, поэтому я говорил первое, что приходило на ум, и Гант, без сомнения, это заметил. Ужасно, что ничего изменить нельзя — так глубоко засосала меня ложь...
— Миссис Николс сообщила мне, что убитая приехала сюда на машине, кажется, «форд-седан», не так ли?
Я кивнул и почувствовал, что земля уплывает у меня из-под ног.
— Так, уже лучше... Пойдемте-ка посмотрим на ее машину, а? — улыбнулся Гант.
Я пропустил его вперед, и мы направились в гараж. Господи! Будь милостив ко мае! Не дай мне совершить какую-нибудь промашку! Этот Гант уже играет со мной! Я был напуган до предела. Но мне нужно сохранить свою добычу! Теперь этот чемодан принадлежит мне и Бесс. И никакой Гант не помешает! Не имеет права!
А сейчас — спокойствие, только спокойствие. Я должен выглядеть так, будто НИКОГДА НИЧЕГО не совершал. Никакой лжи нет и не было. Не было, и все тут!
— Вам очень повезло, мистер Николс, — сказал Гант, медленно проходя по дорожке, — у вас такое прекрасное заведение. Я бы все отдал, чтоб только владеть таким мотелем.
— Недавно вы сказали, что любите свою работу, — заметил я.
— Иногда я ее ненавижу, — не глядя на меня, произнес инспектор, и мы вошли в гараж на стоянку номер шесть.
— Вы всегда оставляете двери гаража открытыми? — осведомился лейтенант.
— Подозреваю, что это ОНА оставила дверь открытой.
Гант кивнул и начал осматривать «форд». На секунду его взгляд задержался на заднем бампере, где я прикрутил нью-йоркский номер. Он казался довольно потертым. Инспектор постучал по нему пальцами — раздался глухой металлический звук. Гант поднял голову и внимательно изучил заднее сиденье, затем ветровое стекло.
— Машину не трогайте, — сказал он. — Мы снимем отпечатки пальцев, хотя вряд ли найдем, что нам требуется.
— О! — выдохнул я.
— Да-да. По всей вероятности мы ничего не обнаружим. Но, могу вас заверить, мы тщательнейшим образом все осмотрим! У нас просто нет иного выхода.
— Понимаю. Конечно, в машине будет полным-полно отпечатков. Как же иначе? Когда мисс Латимер приехала, я отпарковал автомобиль в гараж.
— Это как раз неважно! Чтобы оставить четкие, заслуживающие внимания отпечатки, человек должен провести внутри машины достаточно времени. Во всяком случае...
Он не договорил и начал не спеша и тщательно осматривать окна машины. Когда, по его мнению, встречалось что-то любопытное, он качал головой и поглядывал на меня. Я в ожидании стоял рядом, манипуляции Ганта вызывали во мне раздражение. Он не имел права вести себя подобным образом. Мне необходимо было выработать линию защиты, а я понятия не имел, какой она должна быть. Ясно одно: у него против меня ничего нет, все эти подозрительные взгляды — ерунда. Гант специально пугает меня, разыгрывая какой-то идиотский спектакль. Ему нужные бесспорные, весомые доказательства, а их у него пока нет. Я повернулся и вышел из гаража. «Если хочет, пусть ищет меня. К черту и Ганта и всех остальных!» — с яростью подумал я.
— Николс! — послышалось сзади.
Я остановился и увидел, что лейтенант приближается ко мне.
— Вы вчера ночью ничего не слышали? — спросил он.
— Нет.
— Просто клубок загадок, — задумчиво произнес Гант. — Зачем же все-таки приходил тот мужчина?
— Мисс Латимер объяснила, что она его ждала. Правда, не сказала, муж он ей или нет...
Гант задумался, затем сдвинул шляпу, почесал в затылке и, прищурившись, поглядел на меня.
— Ладно, — сказал наконец он. — Надо бы кое-что проверить. А после я снова вернусь. Так что никуда не уходите.
— Чего он хотел? — набросилась на меня Бесс.
— Просто задавал разные вопросы, детка. Он считает, что все это слишком серьезно.
— А на меня он не произвел серьезного впечатления, — промолвила Бесс.
Я вошел в спальню и присел на край кровати. Затем лег, сложив руки на груди. Вошла Бесс и села рядом. Мне очень хотелось, чтобы она ушла куда-нибудь. Но я тут же проклял себя за такие мысли.
— Рой, — прошептала она. — Скажи, что тебя мучает...
Я молчал. Бесс мягко положила руку мне на плечо и не говорила ни слова. «Гант оставил меня в покое, потому что задумал какую-то хитрость», — мелькнуло у меня в голове. Теперь я уже не сомневался, что лейтенант меня подозревает. Я понял это по его коварным взглядам, что и побудило меня уйти из гаража — нервы не выдержали. Что же он задумал? Я должен раскусить его, или я пропал!
— Рой, если ты хочешь о чем-то рассказать Ганту, то сделай это, — тихо проговорила Бесс.
Я поднял голову, чтобы получше разглядеть ее. В облегающих шортах и оранжевой блузке, которая так ей шла, Бесс была очень привлекательна.
— Ну, и что будем делать дальше? — спросила она.
— Не знаю. Только мне кажется, дорогая, что ты помогаешь этому Ганту изо всех сил.
— Что ты хочешь этим сказать? — возмутилась она.
Я пожал плечами и, приподнявшись на кровати, взял ее за руку.
— Ты все время ему что-то рассказываешь! Рассказываешь лишнее!
— Ну знаешь, мой милый! Это только ты так считаешь!
Ты просто неправильно все истолковал!
Мы переглянулись. Бесс улыбнулась, и я почувствовал, как на душе потеплело.
— Рой! — Да?
— Как ты считаешь, почему ее убили?
— Не знаю.
— Мне даже не хочется об этом говорить. А тебе? — Она замолчала. Потом резко подняла голову. — Рой, кто-то идет.
Я услышал, как кто-то вошел в мотель, остановился в дверях, будто в нерешительности, а затем постучал костяшками пальцев.
— Наверное, опять Гант. Иди открой.
Кто бы это ни был, меньше всего мне хотелось откликаться на его стук. Но я все же открыл — иного выхода не было. На пороге стоял Вирт Радан.