Я наклонилась к ней поближе и вкрадчиво прошептала:
— А если я скажу, что только что видела одного?
— Да ну тебя! — расхохоталась внезапно женщина, и морщины на её лице разгладились. — Скажешь такое! Как бы он тут оказался? Вокруг академии такая защита, что ого-го! Лорд Барнеби и лорд-ректор отлично постарались: лично ставили наисильнейшее зачарование, проверяют и обновляют каждый месяц между прочим, — она затрясла рукой в воздухе. — Незамеченным проникнуть в академию невозможно. Может, тебе просто почудилось, милая? Все разъехались, пусто, темно, страшно, вот и воображение разыгралось. Ты же одна в женском крыле, да и в мужском осталось всего пару человек. О! — лицо женщины просияло. — Так, может, это кто-то из них над тобой подшутил? Молоденькие первокурсницы — лакомый кусочек для молодых хлопцев.
— Да, наверное, Вы правы, — отозвалась уже спокойнее, хотя довод был не слишком убедительным. Уж очень странная ситуация приключилась. — Думаете, опасаться нечего?
— Уверяю тебя, — безапелляционным тоном произнесла госпожа Адалина и отпила ароматный напиток из своей чашки. — А теперь ешь давай, да я проведу тебя до комнаты, чтоб тебе спокойнее было.
И я принялась за еду. Страх немного отошёл, и аппетит робко подбирался обратно.
И всё же интересно, кто это был или что это было…
3
Вернувшись в комнату, я решила исправить вязаное недоразумение, дабы оно случайно не распустилось дальше, и ложиться спать. Без Лиз было скучно. Я привыкла к её неугомонному характеру, неусидчивой натуре и неиссякаемой тяге к приключениям. А теперь подруга отправилась на Землю поздравлять своих близких с наступающими праздниками, и в комнате царила постоянная и ужасно непривычная тишина. Конечно, она вернётся уже через пару дней, ведь празднования в магическом мире и свой первый бал она точно не пропустит. Однако дни её отсутствия стали временем тоскливого ожидания её возвращения. Не тянуло без Лиз даже в город посмотреть на красочные огни фонариков, нарядную ель и густо украшенные фасады домов.
Все разъехались по домам, в родные миры. Я же не желала видеть свой угрюмый и отсталый Лашор, где женщины не имели голоса и магию использовали лишь с позволения мужчин для скучной бытовой рутины. Если бы только моя сила позволила мне вырваться из этих ограничений! Но в нашем мире были доступны только простые заклинания, которые у меня совершенно не получались, и поэтому мне совсем запретили использовать свои способности. Точнее, неспособности, как говорил отец. За каждую попытку практиковать магию более высокого порядка я рисковала получить строгий выговор от родителей или даже физическое наказание. Празднества здесь считались излишеством для богачей. А поскольку наша семья обеднела ещё до моего рождения, мне оставалось только с неуёмной тоской завороженно смотреть в старое грязное окошко на далёкие огни замка, в котором проводились балы во время всех больших праздников. Тень отцовского голоса, раздающегося в очередном унылом монологе, становилась мрачнее с каждым словом. Он говорил о бесполезной трате денег на ежегодный королевский приём, о глупости Создателя, что вообще даровал женщинам возможность пользоваться магией, и о том, какая я непутёвая и излишне мечтательная дочь — трачу время на глупые мечты об обучении, которое он считал обречённым на провал. «Контроль, контроль и ещё раз контроль! С вас глаз спускать нельзя, глупые бабы!» — кричал он, разгневанный на любой проступок. Его слов было слишком много, и всё очарование волшебных вечеров у окна терялось под их грузом.
Я не желала видеть излишне строгих родителей. Страх за собственное существование вынудил меня тайком подать запрос на обучение в Тиарм в МАМИ (Межмировую Академию Магических Искусств) — единственную академию, куда без проблем брали адептов из любого уголка Вселенной. И когда пришло письмо о моём зачислении, отец сперва побелел, затем побагровел, и в конце концов едва не убил меня, увидев куда и на какую специальность я поступила. «Леди Амадея Лонж зачислена на первый курс обучения на факультет артефакторики. Просим прибыть в Тиарм к концу следующего месяца для оформления документов и заселения в общежитие. С уважением, приёмная комиссия МАМИ и лорд-ректор Алан Ровенси.» — так значилось в письме. Я всё ещё помнила ненависть, с которой на меня смотрела матушка, когда я нечаянно портила очередную вещь, взятую без спроса, когда пыталась изучить её строение, разобрать или переделать. А от отца мне влетало по полной за порчу столь драгоценного для него имущества. Но ничто не смогло заглушить мою страсть к созданию уникальных вещей. Мне пришлось трусливо сбежать из родного дома в Тиарм, когда родители утратили бдительность. Я ждала эту возможность долгими днями и ночами, переживая с каждым днём всё больше, что не успею улизнуть к началу учебного года. И всё же шанс появился. В очередой ссоре с матерью отец забыл замкнуть щеколду на моей двери, я выкрала из его ящика свой пропуск на перемещение и под покровом ночи покинула дом. Сердце переполняли тревоги, было безумно страшно идти в неизвестность, но каждый шаг вперёд наполнял душу сладким привкусом долгожданных свободы и надежды. С тех пор мы с родителями не общались. Ни письма, ни весточки. Но сожаления не было. Я выбрала свой путь, и отступать не собиралась ни перед какими трудностями, ведь знала, что обратной дороги нет — вернусь назад и будет только хуже.