Глава 6.
К вечеру погода начала портиться. Ветер стал холоднее а небо подвернулось пеленой тонких серых туч. Солнце не грело сквозь их полог, только тускло светило.
В лесу было сыро. Земля уже отдавшая летнее тепло осеннему воздуху выстуживала даже молодое ещё тело Корчука не смотря на поддетый под куртку свитер Степаныча. Пальцы и нос уже начали замерзать.
Позицию для наблюдения следователь выбрал правильно - через дорогу от столика где толпились работяги, в соседнем лесу. Бинокль у него остался ещё с войны и рассмотреть всех он мог вполне свободно. Снурого вычислил сразу и поразился насколько точно описал Степаныч поведение людей рядом с ним находящихся. Словно бездумные они стояли у стола, кто то сидел на лавках, ждали сигнала. Иногда один или два могли невпопад что-то произнести, видно было по раскрывающимся ртам но не слышно - далеко всё таки, но тут же замолкали с извиняющимся видом. Активизировались когда Артём наливал самогона и указывал на стаканы. Тут уж руки тянулись с нетерпением, наперебой.
Наблюдать вызвался сам Корчук ввиду того что неизвестно было когда придёт домой Снурый и засаду дома организовывать было опасно. Вдруг пойдёт, тварь, сразу в склеп. Тогда уже толку от засады никакой и сами засадники об этом узнают слишком поздно. Вот и лежал следователь на холодной земле, прикиданный сверху ветками, начиная пускать сопли замёрзшим носом но даже не подумывая пошевелиться.
Проняло таки Виктора. Пускай и не до конца, но поверил он в душе, что биться придётся против сверхестественной твари, вот и опасался выдать себя хоть чем-то. Лежал, мёрз но наблюдал. Война и не к такому приучила.
Посиделки не затянулись надолго. Да и какие это посиделки когда люди молчат, в одну точку смотрят и только чарку тянут. Непонятно по какому указу а сидевшие поднялись внезапно, оправили одежду. Собрались все собутыльники и двинулись по дороге от цеха единой толпой. Замыкал шествие Снурый. Спокойный, с довольной улыбкой на тонких губах. У развилки гурьба разделилась, одни пошли к югу, остальные в северную сторону, с этими и Артём. Это хорошо, жил он в доме на северной окраине и добираться будет ещё минут двадцать. Если бы пошел на заготовительную выбрал бы южную дорогу, там через посёлок немного попетлять и на месте. А с северной стороны почитай половину села обойти по пролеску нужно. Хотя, конечно, возможно.
Виктор вскочил отряхивая листья и ветки, разминая ноги затёкшие за долгое время. Лежал то ещё с четырех часов, с запасом так сказать. Неспеша вышел на дорогу и, набирая темп, пошёл на встречу с Григорием. Тот, вместе с мотоциклом, ждал за первыми хатами посёлка, напряжённый, с горящими глазами. Чувствовал приближение схватки.
- Порядок. - Корчук опёрся на "Урал" переводя дух. - Домой идёт. По крайней мере в ту сторону. Непонятно, правда, сам или нет. Может разойдутся всё таки остальные? Что им у него делать то? Это ему можно и не есть а мужикам то поужинать надо, на одном самогоне, пускай и колдовском, долго не протянешь.
- Дай бог чтоб разошлись. - Согласился Степаныч. Ему совсем не улыбалось тягаться ещё и с мужиками. Тем более что они то ни в чём по сути и не виноваты. - Не нужны нам ни свидетели ни жертвы.
Виктор замер. Пристально вглядеться в глаза своего нового, неожиданно появившегося, друга. По другому уже не мог назвать этого седоватого но ещё крепкого мужика с едва заметной грустью во взгляде. Пытался увидеть хоть толику сомнения, колебание что-ли. А видел лишь сталь уверенности и что-то смутное, таяещееся в глубине но прорывающееся наружу секундными сполохами. Что-то дикое, от чего хотелось спрятаться даже ему - прошедшему фронт.
Так же смотрел в глаза Корчуку Григорий. Выискивая слабину. Ведь не каждый сможет вот так взять и поверить в столь нелепую историю. Мало того - на основании этой истории решиться убить. Тем более милиционер - призванный служить закону. Но взгляд Виктора был безмятежен. Решил для себя всё товарищ следователь и доведёт дело до конца каким бы он ни был.
Не говоря ни слова пожали руки.
- У тебя вроде нет никого. - Не отпуская руки сказал Виктор. - Печально, Гриша, так конец встретить.
- Не каркай. А мои - они всегда со мной. Бомба их ко мне накрепко привязала, навечно. Вот за тебя переживаю, есть у тебя баба чтоль?
- Не успелось. Родители в городе живут а я после войны отшибленный малость был. Нелюдимый. Потом милиция, учёба, потом вот сюда отрядили. Может срастётся ещё. Позже.
- Если выживем - срастётся. - Улыбнулся Степаныч забираясь в коляску. Странно но чувствовал он в себе прилив сил, удаль молодую. Даже поездка в этом железном гнезде уже не раздражала.
- Как думаешь - достаточно ему времени домой дойти? - Виктор достал пистолет, проверил обойму. - Или ещё подождём?
- Давай ещё минут десять, там смеркаться начнёт, и поедем. - Наблюдая за манипуляциями следователя Степаныч сам проверил нож за голенищем сапога. В кожаных петлях которые сам пришивал, для надёжности.