Глава 3.
Работа у Григорий Степаныча не клеилась.
С утра только и делал он что исподтишка наблюдал за Снурым да его, теперь уже точно его, бригадой. И то что видел не нравилось всё больше и больше.
Возможно началось это гораздо раньше - с первого дня появления Артема, или с первых посиделок после смены, кто знает. Только разглядел эти изменения Григорий именно сейчас. И, по видимому, слишком поздно.
Все семь человек работали словно один механизм. Странный и неестественный. То бывало сядут перекурить или просто погомонить, передохнуть. Зайдут в бытовку самогонки хряпнуть, не без этого. Теперь же могли машинки и напильники часами из рук не выпускать а всё общение сводилось к коротким репликам. Хотя сивухи глотнуть заходили конечно - строго под присмотром Артёма, и такое впечатление, что по его требованию.
Хотя было что очнуться парни, захлопают глазами удивлённо и растерянно словно ото сна проснувшись. Такое, заметил Степаныч, случалось когда Снурый надолго уходил, терялся из из поля зрения. А уходил он редко. Теперь Артём ссорился с начальником, Ефимовичем, по малейшему поводу. Вносил предложения свои , даже откровенно глупые, и смотрел на реакцию. Руководитель злился а вот бригадные прям робу готовы были на себе рвать за Снурого. И это настораживало и даже пугало как Григория так и Александра Ефимовича.
А больше всего пугало что и его парни ,с которыми проработал пускай и год, а поддакивали и во всем поддерживали Артёма.
Не требовалось большого ума чтоб сложить два и два. Появление Снурого, его самогонка и появление рабской преданности коллектива к Артёму. Значит поит, гнида, парней и не только их. Всё больше последователей появляется у пришлого. Может к кому в гости заходит, угощает, может ещё как он отраву распространяет и плодит себе рабов.
И поделать с происходящим Григорий ничего не мог. Не видел возможности. Если бы кинулся раньше возможно смог бы вразумить мужиков и как то сдать Снурого милиции, хоть как наркоторговца хоть как самогонщика. Сейчас то он скорее отхватит по морде от парней если малейшее слово против Артема скажет, крепко опоил он их.
В раздумьях и планах прошел весь рабочий день у Степаныча. Не заметил что начал уже думать и планировать как опер, а поклялся себе что расстался с милицией навсегда и хоть что произойдёт у него в жизни никогда не вернётся к милицейскому прошлому. Уж очень противные воспоминания оставила служба на которую пошёл сразу после войны. Не столько служба сколько причины его увольнения. Едва тюрьмы избежал и по тихому исчез из органов и из города, так чтоб вспоминали о Григории Степановиче как можно меньше.