– Что пялишься, пацан? – спросил солдат. – Глаза вывалятся.
– Песня! – ответил Ун, указывая в сторону трущоб. – Они поют, вы не слышите?
Солдат наклонил красноволосую голову на бок, сощурил желтые глаза, потом засмеялся.
– Это песня? Ну, пацан, ты даешь! Какая же тут песня? Это у них гон. Какие-то самки вошли в пору и зазывают самцов, а те им отвечают. Песня! Вой и стоны, вот и все. Устраивают всякое непотребство, – сказал он с крайним удовольствием.
Ун прислушался внимательнее. Песня звучала и правда очень нескладно, некоторые голоса не пытались тянуть слова, а просто кричали. Да, разумеется, это была вообще никакая не песня. «Стоны и завывания». Только какие-то очень уж тоскливые и надрывные для поры рождения и новой жизни.
Не было позора в незнании, но Уну пришлось постараться, чтобы не показать, как ему сейчас неудобно. Он притворился, что забыл о собственном глупом замечании насчет песен макак, и решил заняться настоящей проблемой. Сестры. Узнав, что он отправится в зверинец, они окружили его и с боем вырвали обещание принести что-нибудь.
– Можно? – спросил Ун, указав на ближайшую будку. Солдат пожал плечами и кивнул, иди, мол.
Внутрь зайти Ун не решился, прошел вдоль стены. Она оказалась сделана из прессованной древесины – отковырнуть от нее кусочек не получилось. Хорошо было бы найти клык макаки или какую-нибудь чуть заточенную палочку, которой они ловили муравьев и гусениц. А лучше достать и то и другое – так он умилостивит этих красноголовых непосед, и они, может быть, даже не будут трогать его пару дней со своими жалобами и ябедничеством матери по поводу и без.
Он остановился у угла будки, обреченно вздохнув. Ничего. Только грязь. «Захватить хотя бы какой камень». В промежутке между будками был свален мелкий ссор и занесенные ветром листья. Ун заметил шагах в трех от себя красивый треугольный камешек. Морщась и хлюпая по жидкой грязи, он быстро добрался до добычи, наклонился и разочарованно ойкнул. Камешек оказался вовсе не камешком, а торчащим из жирной почвы углом фундамента. Ун с досадой обтер руку о стену и начал лихорадочно осматриваться. Надо было унести хоть что-нибудь. Ну, хоть что-нибудь! Любую ерунду, связанную с макаками. Он присмотрелся повнимательнее и наконец заметил пучок легкой шерсти, запутавшейся в ветвях колючего засохшего кустарника. Ун собрал всю шерсть, какую смог, и сжал ее в кулаке. Она оказалась удивительно мягкой, легкой, совсем не как у собак, жалко только грязной. Но какая разница? Это была шерсть настоящих макак. О лучшем не приходилось и мечтать.
– Пацан! – негромкий голос солдата вернул его из мира размышлений.
Ун выбрался из закоулка и тут же застыл: в его сторону шел отец. Солдат из оцепления нервно переминался с ноги на ногу.
– Ты куда полез?
Молчание.
– Мало ли какая там зараза. Иди сюда.
Ун потупил взгляд и поплелся к отцу. Он не решался смотреть на него, но чувствовал тяжесть зеленого взгляда, видел черные, начищенные, точно не было вокруг грязи, ботинки.
– Простите, – пробормотал Ун, заводя руки за спину.
– Ты уже не ребенок – нечего лазать, где попало. Что ты там прячешь?
Ун посмотрел на отца умоляюще. «Не заставляйте меня отдавать вам это. Прошу! Что я принесу этим мелким занозам? Они же меня съедят».
– Извините, – начал он, и глаза отца угрожающе сузились.
– Показывай, что за дрянь ты там подобрал.
Подошел капитан Нот, немного озадаченный, но все еще улыбающийся:
– Что такое? Юноша решил поискать сувениры?
Его ужимки не могли смягчить решимость отца, и Ун протянул кулак и медленно раскрыл пальцы, показывая свою находку.
Капитан Нот хмыкнул:
– Шерсть! Ха. Попросите, я вам надеру шерсти любого цвета и любой длины. Даже можем собрать для пряжи. При некоторых зверинцах вяжут отличные носки, знаете ли.
Отец взял пучок шерсти, покрутил его в пальцах, с отвращением морщась. Но вот его красные густые брови сошлись на переносице, пятна на лбу дернулись, став похожими на тучи.
– Что это такое? Они обугленные? Вы даете макакам огонь?
Лицо капитана окаменело, ни следа улыбки. Он опасливо, как дикая кошка, приблизился к отцу и повнимательнее взглянул на находку.
– Невозможно! Никакого огня, никаких спичек. Зимой всех сгоняют в закрытые загоны. Был один случай пожара полгода назад, но это из-за стекла в солнечный день. На заводе есть уголь, макака могла испачкаться там, если…
Отец потер шерсть пальцами, поднес ее к самым глазам.