Ведьма отвернулась, и Ун не понял, показалось ему или она и правда не сдержалась и раздраженно фыркнула.
– Вы, значит, подстрелили эту зверюгу? – справа от Уна подался вперед улыбчивый раан средних лет. Кажется, этот все о чем-то шутил с господином Кел-шином, когда подходил поприветствовать его.– Простите мое любопытство, я краем уха услышал ваш разговор с... эм... вашей спутницей, – он опасливо покосился на Текку.
– Да, я стрелял, – сказал Ун. – Но выманивал кота сам господин Кел-шин.
Раан заулыбался еще шире.
– А что господин Кел-шин предпочитает охоту на зверя или птицу?
– Да отстань ты от него, – заворчал делец, жаловавшийся на опоздавший поезд, – замучил всех со своими вопросами.
– Замучил! – протянул улыбчивый раан. – Скажешь тоже. Я просто хочу узнать все, перед тем как приглашать господина Кел-шина на загон. Если он больше любит ходить на птицу, то, конечно, и беспокоить его смысла нет. Я же не дурак тратить время такого раана!
Делец втянул голову в плечи, так что жирная шея начала давить на воротник рубашки, и потер серое пятно, покрывавшее его нос и половину левой щеки.
– Опять ты со своим загоном. Нехорошо это.
– Почему? – улыбчивый искренне удивился. – А что ты предлагаешь? Выгнать старых прирученных полосатых в лес? Это, по-твоему, хорошо? Смотреть, как они будут медленно дохнуть от голода и гнить в каждом ручье? Отчнись, они без нашей кормежки и дня не протянут. Жестоко – бросать их вот так. Двадцатый зверинец все, закрывают, ты тут ничего не сделаешь. Всех молодых оттуда увезут через две недели. А куда стариков девать? Или ты их всех себе заберешь? И кстати что б ты знал, восьмой зверинец тоже закроют через полгода. Решение уже принято.
– Все равно это нехорошо, – угрюмо повторил делец, а Ун почувствовал, как волосы на затылке становятся дыбом.
– Да объясни ты, что тут плохого! – наигранно возмутился улыбчивый.
– Как их стрелять, – делец мрачнел все сильнее и сильнее, – они же, ну....
Он замолчал, а Уну захотелось пнуть его по жирной ляшке, да посильнее.
– Это просто звери, – сказал он, и голос его вдруг стал низким и тяжелым.
Делец уставился в землю:
– Да, звери. Но они... они слишком похожи на серошкурых, – наконец-то выдавил он. – Как их таких стрелять?
Улыбчивый мгновенно оживился:
– А ты, значит, вечерами почитываешь статьи профессора Шора в «Вестнике»?
– Кого? – делец нахмурился.
– О! Понятно, – улыбчивый едва ли не закатил глаза. Ун постарался не выказать своего удивления, он тоже слышал это имя впервые. – Действительно, и кто такой этот профессор Шор! Всего лишь друг его величества, наставник принцев и глава Столичного института исследований. Такая незаметная личность! Так вот будет тебе известно, он недавно опубликовал начало большой работы в «Вестнике». И там вполне основательно утверждает, что серошкурые, скорее всего, точно такое же дрессированное зверье, как и полосатые. Это пока что только начало его изысканий, но если все подтвердится, нам больше не придется волноваться о вымирании полосатых. И зверинцы у нас будут как раз готовы...
– Профессор Шор несет бред каждый раз, когда открывает рот, – господин Кел-шин вернулся к ним, пройдя сквозь поток гостей, уже устремившихся к чучелу и к хозяину дома. – Не повторяйте его больные фантазии. Где сорены и где полосатое зверье.
– Простите, господин Кел-шин, просто, ну... правда же... они очень похожи... – виновато забормотал улыбчивый. Здесь он не врал. Полосатые были чертовски похожи на серошкурых. Да и на остальных... Ун почувствовал, как повязка начала намокать от выступившей крови и заставил себя разжать закаменевшие, точно сведенные судорогой пальцы.
– Не желаю ничего слышать об этом психе. Текка, Ун, идемте.
Они оставили дом позади, господин Кел-шин направился в западную часть парка, где газон укрывала густая тень живой изгороди. Наверное, он хотел отдохнуть от толпы, но такая роскошь высокородным была недоступна. Они не просидели на траве – а господин Кел-шин как-то очень пристрастился к такой манере отдыха – и десяти минут, как вокруг начала собираться большая компания. Сначала неподалеку развернули одно покрывало для пикника, потом еще и еще, появились даже раскладные столики и еда. Сам господин Кел-шин был этим недоволен, взгляд его стал тяжелым, но столичная выучка делала свое дело, и высокородный разговаривал с Уном, обращаясь, на самом деле, к Текке, как будто рядом никого не было. Текка тоже была безразлична ко всему происходящему вокруг и как всегда взялась за свои резные кости, выискивая в складывавшихся на платке узорах какие-то знаки. Она даже не замечала, что превратилась в новое кошачье чучело, и что теперь рааны и полурааны, вдоволь насмотревшиеся на господина Кел-шина, то и дело пялятся на нее с неприкрытым чуть испуганным любопытством.