— Сколько у них продовольствия? — спросил Лесандро у одного из перебежчиков.
— На месяц, не больше, ваше величество, — ответил тот. — И то если экономить.
— А боевого духа?
— Какого боевого духа? Половина гвардии готова открыть ворота, лишь бы покончить с этим.
На седьмой день кольцо вокруг города было завершено. Королевская Гавань оказалась в стальных объятиях осадного лагеря, из которых не было выхода. Но Лесандро не торопился с штурмом.
— Время работает на нас, — объяснил он военному совету. — Каждый день осады ослабляет их волю к сопротивлению. А наша армия, наоборот, крепнет.
Действительно, осадный лагерь жил полной жизнью. Работали кузницы и мастерские, проводились учения и парады, жрецы Рглора служили ежедневные молебны. Солдаты были сыты, здоровы и полны решимости.
А в городе, по словам перебежчиков, начинался голод.
— Ещё неделя, — предсказал мейстер Квиберн, — и они сами откроют ворота.
— Если Тайвин Ланнистер не придёт им на помощь, — добавил Оберин.
— Не придёт, — уверенно сказал Лесандро. — У него нет армии, способной прорвать нашу блокаду. А если придёт — мы разобьём его в открытом поле.
Осада Королевской Гавани стала образцом военного искусства. Никто ещё не окружал город столь плотным кольцом укреплений. Никто не применял такое разнообразие осадных машин. И никто не демонстрировал такое сочетание силы и милосердия.
Город был обречён. Оставалось только дождаться, когда его защитники это поймут.
***
Стены Королевской Гавани дрожали от ударов гигантских катапульт. Глиняные горшки с греческим огнём разбивались о камни, превращая участки укреплений в пылающий ад. Дым застилал небо, а крики защитников смешивались с рёвом осадных машин.
Лесандро стоял на вершине осадной башни, наблюдая за штурмом. Его план сработал безукоризненно — две недели блокады довели защитников до отчаяния, а демонстрация мощи «Дракона Рглора» сломила их волю к сопротивлению.
— Северная стена прорвана! — доложил гонец. — Огненные братья ворвались в город!
— Отлично. Передайте командирам: помнить о мирных жителях. Кто не сопротивляется — того не трогать.
Первый удар пришёлся по Блошиному Дну — самому бедному району города. Здесь жили те, кому нечего было терять, и они встретили освободителей с распростёртыми объятиями. Огненные братья раздавали хлеб голодающим и защищали их от мародёров.
— За императора! — кричали жители трущоб. — Долой Ланнистеров!
Но настоящая битва началась, когда штурмующие добрались до Королевского тракта — главной дороги, ведущей к Красному замку. Здесь их ждала золотая стража и остатки королевской гвардии.
Сир Мерин Трант командовал обороной с отчаянием обречённого. Его люди заняли позиции за опрокинутыми повозками и баррикадами из булыжника, но что могли сделать обычные мечи против огнемётов?
— Держать строй! — кричал он. — За короля Джоффри!
Первая волна огня выкосила половину защитников. Вторая заставила остальных бежать. К полудню дорога к замку была свободна.
Но Лесандро не торопился брать главную цитадель. Он знал, что в её стенах заперты не только враги, но и заложники — придворные дамы, слуги, может быть, даже дети. Штурм мог превратиться в резню.
— Серый Червь, — приказал он командиру Безупречных. — Окружите замок, но не штурмуйте. Пусть они сами решат, сдаваться или сражаться.
А тем временем в других частях города разворачивались собственные драмы.
У Великой септы Бейлора горожане во главе с Верховным Септоном встретили императорскую армию с почестями. Они несли иконы семибожия и пели молитвы, прося защиты для святынь.
— Мы признаём власть императора! — объявил Верховный Септон. — Пусть старые и новые боги благословят правление Лесандро Первого!