Алексей посмотрел на запад, где за морем лежал Вестерос.
— Дальше — свадьба с драконорожденной. Время объединять Восток и Запад под знаменем истинной веры.
Джого кивнул и удалился. Алексей остался один на балконе, слушая звуки свободного города. Три великих города Залива Работорговцев пали за два месяца. Один — огнем и мечом, второй — магией и инженерным искусством, третий — руками самих рабов.
Разные методы, но одна цель — свобода. И теперь у него была база для дальнейших операций. Сто двадцать тысяч освобожденных рабов, флот из двухсот кораблей, казна трех городов и репутация человека, который может разрушить любые стены.
Впереди ждали Волантис, Пентос, весь остальной мир. Но самое главное — ждала встреча с Дейенерис Таргариен. Девочка с кровью драконов, которая станет ключом к завоеванию Вестероса.
Ночь темна и полна ужасов. Но в Заливе Работорговцев зажглись новые огни свободы. И они больше никогда не погаснут.
Кхал Дрого сидел в своей палатке, изучая донесения разведчиков, и чувствовал, как что-то холодное шевелится в груди. Не страх — дотракийцы не знали страха. Но беспокойство. Глубокое, нарастающее беспокойство.
Перед ним лежали сводки о падении трех великих городов Залива Работорговцев. Астапор взят штурмом. Юнкай разрушен взрывом. Миэрин сдался без боя после восстания рабов. И во всех трех случаях ключевую роль играл один человек — огнерук.
— Кхал, — прервал его размышления Коджо, один из кровных всадников, — прибыли послы от огнерука. Просят аудиенции.
Дрого кивнул, не поднимая глаз от карт. Еще год назад красный жрец был просто пленником, которого он пощадил за интересные фокусы с огнем. Теперь этот человек командовал армией в сто тысяч воинов и контролировал половину Залива Работорговцев.
— Пусть войдут.
Послы вошли — трое огненных братьев в красных одеждах, с мечами на поясах и фанатичным блеском в глазах. Дрого узнал одного из них — Джого, молодого дотракийца, который когда-то служил в его кхаласаре.
— Великий кхал, — поклонился Джого, — огнерук шлет вам привет и просит о встрече. Есть дела, которые касаются вас обоих.
— Какие дела?
— Свадьба с драконорожденной. Огнерук говорит, пришло время исполнить договор с магистром Иллирио.
Дрого откинулся в кресле. Да, он почти забыл об этом обязательстве. Девочка Таргариен, последняя из драконьих королей, обещанная ему в жены. Тогда это казалось выгодной сделкой — жена с царской кровью в обмен на поддержку ее брата в завоевании Вестероса.
Но теперь все изменилось. Теперь он не был уверен, кто кого использует в этой игре.
— А что думает огнерук? — спросил он осторожно.
— Он считает, что такой союз укрепит ваши позиции, — ответил Джого. — Драконья кровь плюс дотракийская сила — что может быть лучше?
Дрого промолчал. В словах посла был скрытый смысл. Не "ваши позиции", а именно его, Дрого, позиции. Словно огнерук намекал, что кхалу нужно укрепление.
А может, и нужно. Дрого не был слепым. Он видел, как меняется его собственный кхаласар. Половина воинов ушла служить огнеруку, увлеченные его проповедями о справедливости и свете. Оставшиеся смотрели на своего кхала с вопросами в глазах — почему он не присоединился к освободителю рабов?
— Скажите огнеруку, — произнес Дрого наконец, — что я подумаю о его предложении.
Когда послы ушли, он остался один с мыслями. За окном палатки простиралась степь — его родная стихия, место, где он был непререкаемым властителем. Но даже здесь чувствовалось влияние красного жреца.
Дрого встал и вышел наружу. Лагерь кхаласара раскинулся до горизонта — тысячи палаток, конские табуны, дымы костров. Но было в этой картине что-то не то. Слишком мало людей. Слишком тихо.
Год назад его кхаласар насчитывал сорок тысяч всадников. Теперь — едва пятнадцать тысяч. Остальные ушли к огнеруку, привлеченные обещаниями славы, богатства и высокой цели. И Дрого не мог их винить — красный жрец действительно давал то, что обещал.
— Кхал, — окликнул его Агго, подходя с докладом. — Сегодня еще десять всадников покинули лагерь. Сказали, идут служить свету.