— Встаньте, — сказал он, и его голос прозвучал с новой уверенностью. — Рглор не требует коленопреклонения от воинов. Он требует только силы и храбрости.
Дрого поднялся, но в его взгляде была теперь осторожность.
— Что ты хочешь, огнерук?
— Свободы для пленников. Особенно для детей и женщин.
Лицо кхала потемнело.
— Они добыча моих воинов. Они заслужили право продать их.
— А я заслужил право просить о милости, — ответил Алексей. — Покажи великодушие, достойное великого кхала. Отпусти слабых. Оставь только тех, кто может воевать.
В лагере наступила напряженная тишина. Кровные всадники переглядывались, руки их лежали на рукоятях мечей. Просить кхала изменить решение было опасно даже для огнерука.
Дрого долго смотрел на Алексея, словно взвешивал все за и против. Наконец он кивнул.
— Дети до двенадцати лет — свободны. Женщины старше сорока лет — тоже. Остальные остаются.
Это было меньше, чем хотел Алексей, но больше, чем он ожидал. Он поклонился.
— Твое великодушие будет записано в песнях, кхал.
— А твоя сила — в легендах, огнерук. — Дрого вернулся к трону. — Снимите с него цепи. Пусть идет, куда хочет. Но если попытается бежать или поднимет руку на моих людей — сожгу заживо.
Железные оковы упали на землю с лязгом. Алексей потер натертые запястья, чувствуя, как кровь возвращается в онемевшие пальцы. Свобода в лагере кочевников была относительной, но все же это была свобода.
— Есть еще одна просьба, кхал, — сказал он. — Дай мне наблюдать за тренировками твоих воинов. Возможно, огонь поможет им стать еще сильнее.
Дрого усмехнулся.
— Дотракийцам не нужна магия, чтобы побеждать. Но посмотреть можешь. Учись у настоящих воинов.
* * *
Днем Алексей бродил по лагерю, изучая быт кочевников. Дотракийцы жили просто — все их богатство помещалось в седельных сумках и можно было перевезти на лошадях. Но в этой простоте была суровая красота.
Он нашел освобожденных пленников у края лагеря. Лейна держала сына Эдварда за руку, не веря в свое освобождение. Рядом стояли еще трое детей — две девочки и мальчик, потерявшие родителей при взятии города.
— Это правда? — спросила Лейна. — Мы свободны?
— Ты и Эдвард — да. — Алексей присел рядом с мальчиком. — Куда пойдете? У вас есть родня в других городах?
— Моя сестра живет в Пентосе, — прошептала женщина. — Но это так далеко... и у нас нет денег.
Алексей кивнул. Пентос был в тысячах миль отсюда, за Узким морем. Но хотя бы была цель.
— Я дам вам кое-что на дорогу, — пообещал он. — А пока оставайтесь здесь. Завтра кхаласар двинется дальше, а вы сможете идти своим путем.
Он оставил их и пошел к тренировочной площадке, где молодые воины упражнялись с оружием. Дотракийцы сражались легкими изогнутыми мечами — аракхами, предназначенными для рубящих ударов с коня. Но Алексея больше интересовало другое.
Вечером, когда солнце коснулось горизонта, он снова подошел к костру в центре лагеря. На этот раз собралась почти половина кхаласара — слух о утреннем представлении разнесся по всему лагерю.
— Хочешь снова показать фокусы, огнерук? — спросил Дрого.
— Не фокусы, кхал. Урок. — Алексей указал на костер. — Огонь — это не просто свет и тепло. Это оружие. И я покажу, как его использовать.
Он сосредоточился, и пламя в костре изменилось. Вместо обычных языков огня появились тонкие струи, горячие как солнце. Они двигались как живые, извиваясь в воздухе.
— Смотрите, — сказал Алексей. — Огонь может быть мечом.
Одна из струй пламени вытянулась, приняв форму клинка. Алексей взмахнул рукой, и огненный меч разрубил валяющуюся рядом палку пополам, оставив обугленные срезы.
Дотракийцы ахнули.
— Огонь может быть стрелой.
Струя пламени превратилась в копье и пронзила деревянную мишень в двадцати шагах, оставив в ней дымящуюся дыру.