— А что конкретно вы предлагаете Дорну?
— Автономию в составе империи. Вы останетесь принцем, но будете нести титул вице-короля. Ваши законы, обычаи и традиции останутся неприкосновенными. Взамен Дорн предоставляет военную поддержку и признаёт верховную власть империи.
— И династический брак с Арианной?
— Именно. Ваша дочь станет одной из императриц — равной по статусу с Дейенерис. У неё будет собственный двор, собственные земли, собственная власть.
Арианна наклонилась вперёд.
— А дети от этого брака?
— Будут носить двойной титул — принцев Дорна и членов императорской семьи. Один из них может наследовать Дорн, другой — получить владения в империи.
Доран обменялся взглядом с дочерью. Предложение было более чем щедрым.
— Есть ещё один вопрос, — сказал он медленно. — Весьма деликатный.
— Слушаю.
— Двадцать лет назад в Королевской Гавани были убиты моя сестра принцесса Элия и её дети. Убийцы до сих пор живы и здравствуют. Что будет с ними?
Лицо Лесандро стало жёстким.
— Тайвин Ланнистер, Григор Клиган и все причастные к этому преступлению будут выданы Дорну для суда. Я даю вам слово императора и клятву служителя Рглора.
Оберин медленно улыбнулся — улыбкой голодного хищника.
— Этого достаточно.
— Тогда считайте союз заключённым, — объявил Доран. — Дорн будет сражаться на стороне империи.
— Превосходно. — Лесандро поднял кубок. — За союз наших домов и справедливость для всех.
— За месть, — добавил Оберин.
— За будущее, — произнесла Арианна.
— За мир после долгой войны, — закончил Доран.
Когда церемониальная часть завершилась, Лесандро попросил остаться с принцем наедине.
— Принц Доран, могу я говорить с вами откровенно?
— Конечно.
— Я знаю о ваших планах мести. О том, как вы готовились к этому дню двадцать лет. Это достойно восхищения, но я хочу убедиться, что месть не затмит рассудок.
Доран пристально посмотрел на императора.
— Поясните.
— Когда мы возьмём Королевскую Гавань, будет велик соблазн устроить резню. Убить всех Ланнистеров, всех их сторонников, всех, кто когда-либо причинил боль Дорну. Но это путь к хаосу, а не к справедливости.
— И что вы предлагаете?
— Правосудие, а не месть. Суд, а не самосуд. Наказание виновных, но не их семей. — Лесандро наклонился вперёд. — Я хочу создать новый мир, принц Доран. Мир, где подобные преступления больше не повторятся.
Доран долго молчал, обдумывая слова императора.
— Ваше величество, вы говорите мудрые вещи. Но боюсь, когда я увижу убийцу своей сестры, мудрость может покинуть меня.
— Тогда позвольте мне помочь вам сохранить её. — Лесандро положил руку на подлокотник кресла Дорана. — Справедливость, свершённая в гневе, остаётся справедливостью. Но справедливость, свершённая с холодным рассудком, становится основой для лучшего будущего.
— Хорошо, — кивнул Доран. — Будет по-вашему. Но Гора умрёт от моей руки — точнее, от руки Оберина.
— Конечно. Это ваше право.
Когда встреча закончилась и император со свитой отбыли обратно в лагерь, Доран остался в беседке один. Он смотрел на воду пруда, где плавали золотые рыбки — символы богатства и процветания.
Двадцать лет планов достигли своей цели. У него был союзник, способный сокрушить Ланнистеров. У него была гарантия справедливости для убийц Элии. У его дочери была корона, о которой она мечтала.
Но главное — у Дорна было будущее. Светлое будущее в составе империи, которая, возможно, действительно сможет изменить мир к лучшему.
— Элия, — прошептал он, глядя на закат. — Сестра моя. Твоя смерть будет отомщена. Но не только отомщена — она станет началом новой эпохи.
***