— Мне… мне очень жаль, — ответила Мелинда, — потому что Шарлотта мне… очень нравится, и думаю… думаю, что Шарлотта тоже любит меня.
— Ты вбила ей в голову бредовые мысли, — обвиняюще пророкотал сэр Гектор. — Вчера, например, она мне нагрубила. Шарлотта никогда не поступила бы так год назад, и это твое влияние, Мелинда. В тебе слишком много горячности, слишком много дерзости.
— Я стараюсь… быть… быть скромной, — запиналась Мелинда, пытаясь отыскать слова, которые, по ее разумению, оказались бы верными.
— Но без особого успеха, — сурово оборвал ее сэр Гектор.
— Мне очень жаль, — продолжала Мелинда. — Я старалась угодить вам и тетушке Маргарет.
— Ты обязана была стараться! — раздраженно рычал сэр Гектор. — Осознаешь ли ты, что мой расточительный братец оставил тебя без единого гроша? Да, без единого гроша! Ведь продажа дома едва-едва покрыла его долги.
— Я знаю, — кротко ответила Мелинда.
Все это она уже неоднократно слышала, и всякий раз у нее возникало страстное желание высоко вскинуть голову и громко возразить дяде, заявить ему, что настанет время, и она так или иначе обязательно вернет им все, что они затратили на нее. Но Мелинда знала, что сейчас она беспомощна, знала, что пока может только шептать слова оправдания, как она и раньше только шептала в ответ, и это было ее благодарностью за те крохи, которые падали ей со стола богатых родственников.
— Но я обвиняю не только твоего отца, — продолжал сэр Гектор. — Твоя мать не оказывала на него никакого влияния, хотя должна была это делать. Ей выпало счастье быть внучкой герцога, но в жилах Мелчестеров течет дурная кровь, что всегда вело к чрезмерной необузданности, безудержному непослушанию! Они все нуждаются в узде, точно так же, как и ты, Мелинда.
— Да, дядя Гектор, — прошептала Мелинда.
Она мучительно думала, сколько еще будут продолжаться эти обвинительные речи. С тех пор как она поселилась в доме своего дяди, она уже многократно подвергалась подобного рода увещеваниям. Вначале по простоте душевной она думала, что к ней будут относиться как к равной.
Лишь после множества нотаций, выговоров и наказаний она осознала свое новое положение, поняла, что бедные родственники не имеют никаких привилегий, и прежде всего права иметь чувство собственного достоинства. Ей пришлось заставлять себя оставаться покорной, просить прощения за проступки, которые она не совершала, каяться за то, что имеет собственное мнение, и уж, конечно, за то, что когда-либо высказала это мнение вслух.
Теперь по привычке она невнятно бормотала:
— Мне очень жаль, дядя Гектор. Вы были так добры.
— Но сегодня у меня есть новости для тебя, — неожиданно прервал свои нотации сэр Гектор. — И я могу сказать, Мелинда, что тебе очень повезло! Просто невероятно повезло!
Ответ на такую тираду для нее был совершенно очевиден:
— Да, дядюшка Гектор, мне очень повезло.
И я очень благодарна вам.
— Ты еще не знаешь, за что надо благодарить, — продолжал сэр Гектор. — На самом деле у меня есть кое-что чрезвычайно важное, что я должен сообщить тебе, Мелинда. То, что, без сомнения, удивит тебя и, как я уже сказал, будет большим счастьем для любой девушки в твоем положении.
Он помолчал немного, а затем изрек громоподобным голосом:
— Один джентльмен сделал тебе предложение вступить в брак.
— Пред… предложение… вступить… в… в… брак!
Мелинда едва смогла выдохнуть эти слова.
Эта новость, без сомнения, повергла ее в крайнее изумление.
— Этого ты, конечно, ожидала меньше всего, — сказал сэр Гектор с удовлетворением. — Впрочем, если сказать по правде, то я тоже.
Чувства Мелинды были в смятении. Она поспешно перебрала в уме имена тех немногих мужчин, с которыми она познакомилась в течение последних нескольких недель, — до тех пор, пока она находилась в трауре, тетка не позволяла ей покидать дом и сад. Лишь один мужчина, о котором она могла подумать в связи с предложением, был капитан Перри, но она ни разу не говорила с ним, если не считать обычного обмена приветствиями, когда их знакомила Шарлотта; теперь Мелинда горячо молилась о том, чтобы мужчина, с которым Шарлотта связывала свои самые радужные мечты, не обратил бы свое внимание на нее, Мелинду.
— Насколько я могу судить, ты смущена, — сказал сэр Гектор. — Это правильно, и именно так и должна была отреагировать на мои слова благовоспитанная девушка. Если бы я только подумал, Мелинда, что ты можешь опуститься до того, чтобы разглядывать с интересом какого-нибудь джентльмена еще до того, как он обратится с предложением ко мне, это привело бы меня в ярость. Сегодня главной темой пересудов являются девушки, которые потворствуют ухаживаниям мужчин до того, как те получат родительское благословение. Вот уж чего я не потерпел бы в своем доме.
— Нет, нет, конечно, нет! — поспешно заверила Мелинда своего дядю. — В действительности я никак не могу понять, сэр Гектор, о ком вы сейчас говорите.
— Тогда позволь мне еще раз заверить тебя, что если уж кому повезло, так это тебе, — сказал ей сэр Гектор. — Ну, я не буду больше держать тебя в неизвестности. Джентльмен, который оказывает тебе большую честь предложением руки и сердца, — полковник Рэндольф Гиллингем.
Мелинда тихо вскрикнула.
— Ах, нет! — простонала она. — Нет! Я никогда не смогла бы выйти замуж за полковника Гиллингема.
— Ты не смогла бы! Интересно, почему? — поинтересовался сэр Гектор.
— Потому… потому… потому что он… так… с… стар, — заикаясь ответила Мелинда.
Наступило молчание.
— Может быть, тебе будет интересно узнать, — произнес сэр Гектор ледяным тоном, — что полковник Гиллингем и я одного возраста, а я вовсе не считаю, что я преклонного возраста.
— Нет… нет, я… я не имела в виду… что… — Мелинда с усилием выдавливала из себя каждое слово. — Просто… ну, просто он слишком старый… старый для меня. В конце концов, вы… вы… вы же мне дядя.
— Я уже сказал тебе, Мелинда, — строго продолжал сэр Гектор, — что ты нуждаешься в узде.
И даже более того, тебе нужна сильная рука.
Тебе нужен человек, на которого ты смотрела бы с уважением, который приучил бы тебя к послушанию и тем самым перевоспитал бы. Действительно, Мелинда, больше всего на свете ты нуждаешься в послушании.
— Но я… я… я не хочу… не хочу выходить за него, — умоляющим голосом твердила Мелинда, — Я не могу даже рассматривать такой шаг.
— Ты не можешь даже рассматривать такой шаг? — саркастически повторил сэр Гектор. — А могу я спросить, кто ты такая, чтобы быть такой самонадеянной? Полковник Гиллингем весьма состоятельный человек, я бы даже сказал, очень богатый. Я не могу понять, почему он пожелал, чтобы ты носила его имя, но он заверил меня, что уже питает к тебе глубокие чувства. Ты, Мелинда, должна опуститься на колени и благодарить бога за то, что столь благородный и достойный человек готов взять на себя ответственность за судьбу такого легкомысленного создания, как ты.
— Это весьма любезно с его стороны, — ответила Мелинда, — но я не могу… не могу выйти замуж за него. Пожалуйста, дядя Гектор, передайте мою… мою… признательность и скажите, что… что хотя я и сознаю честь, оказанную мне полковником, но… но решительно должна отклонить его предложение.
— Неужели ты действительно думаешь, что я передам подобный ответ? — прорычал сэр Гектор.
Его громовой голос и ярость, внезапно преобразившие лицо, в любой другой ситуации испугали бы Мелинду, но сейчас она стояла на своем.
— Я сожалею, дядя, но мой ответ будет именно таков, и я не изменю своего решения. Папа всегда говорил, что никогда не позволит себе заставить меня выйти замуж за человека, которого я не люблю.
— Говорить о любви! — воскликнул сэр Гектор. — Твой отец наверняка был сумасшедшим.
Я слышу, что мисс, видимо, считает себя очень современной и воображает, что может пренебрегать традициями и не считаться с родительским авторитетом! Но не в моем доме! Ты слышишь, что я говорю? Не в моем доме! Порядочные девушки пока еще выходят замуж за того, кого им указывают их родители, а поскольку у тебя нет отца и я несу ответственность за твое благополучие, то я буду решать, за кого тебе выходить. На самом деле я уже принял решение.