Вслед за Федоровым и его конвоиром косолапил Верткий. Он не тревожился, не проверял готовность спрятанного под мышкой оружия - просто, как ему приказано хозяйкой, сопровождал офицерика.
- Кто там? Петенька, ты? - послышалось из-за двери в спальню. Мишеньку привез?
- Доставил, хозяйка. Фрайер малость помятый, но к употреблению годен. Можешь пользовать хоть живьем, хоть зажаренным.
С последними, напутственными словами Петенька с такой силой хлопнул отставника по спине, что Федоров не вошел - влетел в спальню. Надежда отложила в сторону пистолет и приняла любовника в об"ятия.
- Что с тобой, любимый? Рыжий тебя ударил, да?
- Не трогал я его, хозяйка, просто будил, - пробурчал из-за закрытой двери слуга. - Здоров спать фрайер, с трудом проснулся. Никак не мог врубиться, что от него требуют, куда он должен ехать. Потому и помятый.
- Нас обидели, нас оскорбили, - сюсюкала женщина, помогая Михаилу раздеться. Руки ее мелко подрагивали, будто у припадочной, ресницы пригасили помутневшие зрачки. - Я этому Петьке руки-ноги повыдергиваю, узнает он, как обижать моего мальчика... Какой же ты сильный, могучий... Вот возьмем у старикашки коллекции - куплю тебе виллу в Испании, одарю... Приласкай меня, мальчишка, разгорячи...
Под влиянием ласковых слов и умелых пальчиков у Федорова в голове будто метлой прошлись, перехватило дыхание, пересохло во рту. Он рывком перевернул податливую подругу на спину, навалился, впился губами в ее приоткрытый рот.
Красуля застонала...
Через полчаса, отдыхая на груди любовника, она неожиданно заговорила. Трезвым голосом, оснащенным угрожающими подозрениями. Будто не было любовного оп"янения, не задыхалась она в приступе страсти, не стонала от острого наслаждения. Точно так же недавно интересовалась, откуда у любовника появился пистолет.
- Зачем ты навестил киллера?
Федоров промолчал. Возможно, нелегкий вопрос задан просто так, от нечего делать, в качестве легкой разминки перед следующим сеансом секса, и женщина тут же забудет про него.
Не забыла. Приподнялась на локтях, заглянула в глаза Михаила.
- Ты не ответил. Зачем ходил в больницу?
- Человек, можно сказать, пострадал из-за меня, так почему не оказать ему внимания, почему не подбодрить?
- Ах, какие мы человечные, какие добренькие! А этот твой "приятель" выпишется и влепит в благородный лоб наивного дурачка пулю... Подумал об этом, великий гуманист? - разгневанная Красуля нависла над любовником. - А я вот подумала. Завтра утром твоего "дружка" отнесут в морг, умрет "естественной" смертью от острого сердечного приступа. А мы с тобой будем жить и наслаждаться... Вот так, - снова приникла к мускулистому мужскому телу, заохала, застонала.
Услышанное погасило желание, но Федоров все же нашел в себе силы выполнить "приказание" любовницы. Правда, с меньшим пылом, чем ранее. Отдышавшись, Красуля села на край кровати.
- Не забывай, Мишенька, в какое время мы с тобой живем. В страшное время. Байки про то, что человек человеку товарищ, друг и брат, канули в вечность. Сейчас все мы волки - не сожрешь противника, он сожрет тебя. И косточек не оставит. Поэтому жалельщики типа тебя и твоего компаньона либо лежат на кладбище, либо влачат нищенское существование. А я хочу, чтобы мой муж питался по-человечески и жил долго-долго. Поэтому и посылаю пехотинцев переселить одного из твоих недругов на тот свет... И в дальнейшем расправлюсь с каждым, кто косо на тебя поглядит... Осуждаешь?
И снова Федоров промолчал.
- Молчание - знак согласия, - весело прокомментировала женщина. Давай поспим, а утром продолжим... разговор
- Прости, но не могу. Обещал Фимке поутру заняться делами, не появлюсь - обидится.
Красуля оглядела любовника подозрительным взглядом, но ограничилась равнодушным пожатием плечиками. Дескать, нужно значит нужно, можешь уходить. Поколебавшись, позвала Петеньку и приказала отвезти любовника домой.
Послушный слуга в четыре часа ночи доставил красулинского хахаля и его телохранителя на квартиру. Угрюмо оглядел серое лицо "фрайера", презрительно вздохнул. Но от комментариев воздержался...
В обед Хвост разбудил уставшую от любовных треволнений Красулю.
- Хозяйка, Поршень удрал...
- Как это удрал? - спросонья не поняла Сотова. - Упустили, падлы?
- Не упустили. Когда пришли, его уже не было. Сестра ничего не знает, зенки на нас вытаращила, а вот охранники не удивились... Врач разрешил больному прогулки...
Красуля в разлетаюшемся прозрачном халатике разгневанно забегала по спальне. Судьба киллера мало ее интересовала, разозлил сам факт провала задуманной операции.
- Куда он девался?
- Не хотел я трекать, но... Утром навестил Поршня один фрайер...
- Кто?
- Твой хахаль... прости, муж...
- Не верю! Спит бедный Мишенька, а ты на него валишь, стерва! Поезжай к нему домой, проверь...
- Ездил. Никого.
- А Савчук? Спроси у него...
- Спрашивать не у кого. Дерьмовый офицерик тоже сбежал... В его квартире нашли связанного Верткого с кляпом во рту.
Красуля остановилась, широко раскрытыми глазами уставилась на приближенного. Будто хотела сжечь его. Руки поднялись, обхватили растрепанную голову.
- Мишенька!!!
Хвост с плохо скрытой насмешкой смотрел на обезумевшую хозяйку... Г л а в а 13
Прозрение иногда наступает сразу, иногда - со временем, когда накапливаются наблюдения и факты, наступает появление "критической массы", ведущей к взрыву. Именно так случилось с Федоровым. Обаятельная женщина, умелая и пылкая любовница превратилась в вампира, пьющего кровь своих жертв.
Последней жертвой должен стать Иван Засядько, который по неизвестным причинам превратился из киллера, получившего заказ на убийство отставного офицера, чуть ли не в ближайшего друга. Если Федоров в какой-то степени оправдывал равнодушное убийство малознакомого ему подполковника милиции, то примириться с расправой над Поршнем он не мог.
До семи утра Михаил проворочался без сна, то убеждаясь в правильности принятого решения, то отвергая его. Выполнить задуманное - перевернуть с таким трудом налаженую жизнь. И не только свою - подставить под удар друга и его семью.
Ровно в семь, хмурый и сосредоточенный, осторожно, чтобы, не дай Бог, не разбудить Верткого, начал одеваться. Натянул потертые джинсы, заправил в них клетчатую рубашку, завершили наряд темная ветровка и кеды. В небольшой чемоданчик положил смену белья, туалетные принадлежности, бритву. Под рубашку заткнул за пояс пистолет Поршня.
Все, можно двигать!
- Куда в такую рань, дружан? - внезапно открыл глаза Верткий. Снова - к хозяйке? Гляди, кореш, как бы не перегореть. Знавал одного мужика - отдал концы на проститутке, перетрудился!
От неожиданности Федоров оцепенел. Он-то думал - телохранитель спит, хотел потихоньку удрать... Что делать теперь?
- Прогуляться...
- С чемоданом? - заподозрил неладное Верткий и спрыгнул с дивана. Усохни, фрайер, не штормуй! Я тебя...
Закончить не успел - сильный удар массивным стулом возвратил его на диван. Федоров неумело принялся "упаковывать" пленника, обматывая могучее тело крепким бельевым шнуром. Прежде всего связал руки, притянул их к тоже связанным ногам, потом принялся бестолково мотать клубок шнура. Мотал до тех пор, пока пехотинец не превратился в клубок. В заключении загнал пленнику в рот несколько носовых платков, закрепил кляп скрученной салфеткой.
Удовлетворенно оглядел выполненную работу. Сойдет. Конечно, далеко от профессионализма, сразу чувствуется отсутствие навыка, но на тройку с двумя минусами потянет. Через несколько часов сюда заявятся шестерки Красули, которые и освободят телохранителя. Ничего с Вертким не будет, не окачурится.
Пришедший в себя охранник недоуменно вращал зрачками, пытаясь понять как он фраернулся и что ему будет за этот прокол от хозяйки? Пытался что-то сказать, о чем-то попросить - не позволил кляп.